Чужие

Лишь Рипли могла догадываться, на что наткнулись десантники, но от ужаса она потеряла дар речи. Словно зачарованная, смотрела она на экраны, постепенно осознавая, что много лет назад уже видела нечто подобное.

Горман случайно обернулся и обратил внимание на необычное выражение ее лица.

– Что это такое? – спросил он.

– Не знаю.

– Вы знаете больше любого из нас. Не молчите, Рипли. Соберитесь с мыслями. Я бы многое отдал за любую разумную догадку.

– Я в самом деле не знаю. Кажется, я видела нечто подобное, но я не уверена… Здесь все намного запутаннее, гораздо сложнее…

– Дайте мне знать, если вспомните. – Разочарованный лейтенант нагнулся к микрофону: – Сержант, продолжайте движение.

Десантники с опаской двинулись по лабиринту. Свет их фонарей отражался от покрытых смолообразной массой стен. Чем дальше в глубь лабиринта уходил отрад, тем сильнее было впечатление, что все эти сооружения не построены, а скорее выращены или секретированы неведомыми чудовищами. Иногда десантникам казалось, что они находятся во чреве какого-то гигантского существа.

Для чего бы ни предназначались эти камеры и трубки, одна из их функций была очевидна: они утилизировали тепло термоядерного реактора. В лабиринте было жарко, с потолка капало, над лужами поднимался пар. Попадая на особенно горячие детали, капли с шипением вскипали, и это шипение казалось дыханием станции.

– Впереди вроде бы попросторней, – доложил Хикс.

Он поводил видеокамерой из стороны в сторону. Отрад входил в большое помещение с куполообразным потолком. Стены здесь были совсем другими. Лишь благодаря длительной тренировке никто из десантников не содрогнулся от ужаса, не закричал, не потерял рассудка.

– Боже! – пробормотала Рипли.

Остолбеневший Берк выругался вполголоса.

На экранах появилось изображение стены, освещенной фонарями десантников. В отличие от гладких стен коридоров ее поверхность была неровной, грубой. В сущности все стены огромной камеры представляли собой гигантский барельеф, сложенный из обломков мебели, обрывков проводов, деталей электронных приборов и машин, личных вещей колонистов, частей их одежды, человеческих костей и черепов. Все это было принесено сюда из поселка и плотно склеено тем же полупрозрачным веществом, напоминавшим отвердевшую эпоксидную смолу.

Хадсон провел перчаткой по стене, осторожно коснулся того места, где под слоем смолы были видны ребра человека. Он попытался отковырнуть кусочек материала, но ему не удалось даже поцарапать его.

– Вы когда-нибудь видели подобное вещество?

– Ни разу в жизни, – ответил Хикс. Если бы не шлем, он непременно сплюнул бы. – Я не химик.

Все обернулись к Дитрих, ожидая услышать ее мнение.

– Похоже на клееобразные выделения желез каких-то организмов, – сказала она. – Рипли, уж не твои ли озорники так плюются?

– Я… я не знаю, как они выделяют эту смолу, но я ее видела прежде, правда, не в таких количествах.

Горман сжал губы. Он постепенно приходил в себя.

– Похоже, они разнесли вдребезги всю колонию в поисках строительного материала, – сказал лейтенант и показал на экран видеомонитора Хикса. – Вот здесь замурована целая упаковка чистых дискет.

– А вот портативные элементы питания. – Берк кивнул в сторону другого экрана. – Дорогие штучки. И все переломаны.

– Вы забыли про колонистов, – заметила Рипли. – То, что осталось от них, твари тоже притащили сюда.

Она повернулась к стоявшей рядом насупившейся Ньют.

– Ньют, ты бы лучше посидела в кабине. Иди, малышка.

Девочка кивнула и ушла.

По мере того как отряд спускался в более глубокие отсеки уровня С, клубы пара становились все плотнее. Соответственно росла и температура.

– Ну и пекло! – проворчал Фрост.

– Да, – язвительно подтвердил Хадсон, – только здесь еще и сухой пар.

Рипли посмотрела на небольшой экранчик со схемой станции.

– Отряд находится как раз под первичными теплообменными аппаратами, – заметила она.

– Да, – отозвался Берк. Он не отрывал глаз от кадров, передаваемых камерой Эйпона. – Возможно, эти организмы любят тепло. Поэтому они и построили…

– Я вовсе не то имела в виду, Горман, если вашим десантникам придется пустить в ход оружие, они выведут из строя систему охлаждения реакторов.

Берк вдруг понял, к чему клонит Рипли.

– Она права, – сказал он.

– Ну и что? – спросил лейтенант.

– А то, – продолжала Рипли, – что тогда из системы охлаждения будут спущены фреон и вода, конденсированная из здешней атмосферы.

– Прекрасно, – Горман постучал пальцами по экрану. – Ребятам будет прохладней.

– Сначала им будет прохладней, но потом станет слишком жарко.

– Почему?

– Откажет система управления термоядерным реактором.

– Ну и что? И что из того? – Горман выругался про себя. И почему эта женщина никак не доберется до сути дела? Неужели она не понимает, что он направляет поиски десантников, руководит всей операцией?

– Я хотела сказать, что тогда последует термоядерный взрыв.

Это заявление заставило Гормана задуматься. Он оценил возможные последствия в каждом случае. У него оставался единственный вариант, что облегчало принятие решения.