Чужие

– Помолчите! – Горман судорожно глотал воздух, не сводя безумного взгляда с приборов. Все рухнуло, его тщательно продуманный план с треском провалился. На тех экранах, что еще не успели погаснуть, обстановка менялась слишком быстро, не оставляя времени на размышления. – Да замолчите же!

Микрофон Кроу донес до Гормана и Рипли скрежет разрываемого металла. Еще один крик, еще один экран погас. Лейтенант пробормотал что-то нечленораздельное, очевидно, пытаясь хотя бы не потерять самообладание, если уж полностью утрачен контроль над ходом боевой операции.

– Э… Эйпон, приказываю подавить противника огнеметами и группами отходить к бронетранспортеру. Передачу закончил.

Ответ сержанта утонул в шуме помех, реве огнеметов и грохоте смартганов.

– Повторите! Что вы сказали про огнеметы?

– Я сказал… – Горман повторил приказ.

В сущности, было неважно, слышал кто-то из десантников приказ Гормана или нет. Попавшие в ловушку солдаты едва успевали отстреливаться, у них просто не было ни секунды на то, чтобы слушать и рассуждать.

Лишь Эйпон пытался настроить наушники, чтобы понять суть бессмысленных приказов. Голос Гормана был искажен до неузнаваемости. Система связи между центром тактического управления и десантниками работала безотказно в любых условиях, даже под водой, но здесь происходило нечто такое, чего никак не могли предугадать конструкторы, чего не мог предвидеть никто, потому что человек никогда не попадал в подобные ситуации.

За спиной сержанта кто-то вскрикнул. К черту Гормана, решил Эйпон и переключился на частоту связи между десантниками.

– Дитрих? Кроу? Отзовитесь! Вержбовски, где ты?

Он уловил какое-то движение слева и резко развернулся, едва не выстрелив в голову Хадсону. В глазах техника застыл непреодолимый ужас, он был на грани безумия и с трудом узнал Эйпона. Вся его наигранная бравада бесследно испарилась. Он был настолько перепуган, что даже не пытался скрыть свой страх…

– Вляпались! Мы все здесь сдохнем!

Эйпон сунул ему в руку магазинную коробку.

Хадсон вставил ее в патронник своего карабина, стараясь не упускать из виду происходящее вокруг.

– Так лучше? – спросил Эйпон.

– Да, конечно. Конечно! – благодарно ответил Хадсон. – Черт с ними, с теплообменниками!

Он почувствовал сбоку от себя какое-то движение, резко повернулся и выстрелил. Ощущение надежного оружия в руках и несильной отдачи после выстрела помогло ему прийти в себя и вернуть хотя бы долю прежней уверенности.

Справа от Эйпона Васкес непрерывно поливала огнем все и вся, что находилось от нее на расстоянии более метра, будь то живая тварь или мертвая, ее кокон или просто что-то из оборудования станции, все, кроме своих товарищей. В этот момент она могла показаться неуправляемой, но Эйпон знал, что это не так. Утрать Васкес самоконтроль, и через минуту никого из них не осталось бы в живых.

Хикс бросился к ней. Васкес, неспешно поворачиваясь, выпустила длинную очередь. Когда ствол ее тяжелого орудия опасно приблизился, капрал нырнул вниз, и огненная струя отбросила нацелившееся было на него чудовище. Его когти были всего в нескольких сантиметрах от шеи Хикса.

В центре тактического управления внезапно на мгновение ярко вспыхнул и тут же погас экран монитора Эйпона. Горман не сводил с него взгляда, будто надеялся оживить и экран и того, чья камера передавала на него изображение.

– Я же приказал им отступать, – неуверенно проговорил он. – Должно быть, они не слышали приказа.

Рипли подошла к лейтенанту вплотную, взглянула в его испуганное, растерянное лицо.

– Они же там отрезаны. Сделайте хоть что-нибудь!

Горман медленно поднял глаза. Губы его почти беззвучно шевелились, он пробормотал что-то нечленораздельное и едва заметно покачал головой.

От него помощи ждать нечего, поняла Рипли. Это конченый человек. Берк прислонился к противоположной стене, словно отстранившись и от немногих еще светящихся экранов, и от сражения, кипевшего в чреве станции.

Оставшимся в живых десантникам могло помочь только немедленное подкрепление, удар по чужим тварям с тыла. Горман не собирался ничего предпринимать, а Берк не мог. Значит, оставалась только она одна, единственное существо человеческого рода, к которому с уважением относился кот по имени Джонс.

Рипли ни секунды не сомневалась в том, что предпринял бы кот, окажись он на ее месте: он бы развернул этот бронетранспортер и на предельной скорости погнал его к посадочной площадке. Потом на десантном шаттле он поднялся бы на борт «Сулако» и, впав в гиперсон, отправился домой. Маловероятно, чтобы в колониальной администрации нашелся хоть один неверующий, который и на этот раз усомнился бы в достоверности ее отчета. В качестве доказательств она предъявила бы им едва не сошедшего с ума Гормана и лишившегося дара речи Берка, а еще те записи, которые с видеокамер десантников автоматически переносились в память компьютера на бронетранспортере. Тогда она с удовольствием посмотрела бы на гладкие, самодовольные рожи представителей Компании.