Чужие миры

— Мне ещё первый учитель объяснил, что если покупать только за наличные деньги и не поддаваться на всякие шуточки с «тем, что на постоялом дворе забыл» и «маленькими услугами», то проблем не будет. Денег, правда, тоже…

— Сомневаюсь. Если бы существовал универсальный рецепт, о нём знали бы все.

— Не поддаваться у многих не получается, — признал Умник, — И нечисть обычно угадывает, кто сломается.

Подумав, я согласился. Ещё вспомнилось, что на дюжину знакомых, оставшихся-таки без сапог, приходится один магистр Эстин Лэнский — тот хвастался древней каменной статуей, честно купленной у кого-то болотного. Не худшая, кстати, статистика.

Подумав ещё, я честно признался: «Шел, я постоянно забываю, что ты не ребёнок. Но объясни, пожалуйста, если у тебя такая хорошая выдержка — нельзя обойтись без мести? Какого вессера ты провоцируешь конфликт с Рунсоном?».

— Не с Рунсоном, а с магом Айнар-из-за-Холмов, нарушившей, кстати, статут. И не конфликт, а небольшой обмен… оплеухами.

Пока я переваривал эту изумительную логику, Шел тихонько добавил:

— Спасибо, что одёрнули, учитель. Со смертным страхом я действительно сорвался.

Не дождавшись ответа, он взял полотенце и убрёл к ручью.

Полчаса спустя я отправился смотреть, не утонул ли практикант на мелководье. Не утонул. Сидел, смотрел на волны, размышлял о чём-то малоприятном. Из воды на мальчика таращились два серебряных глаза со зрачками-щелями. Второй маг нечисти не понравился — серый прочерк разрезал русло пополам и исчез за кустарником.

— Так расстроился из-за одной глупости? (Шелис кивнул) Бывает хуже. Обошлось без эфин-последствий, правда, конфликта я бы не исключал…

— Тарисе хиин лар но шайра эм квен лар но кейве, учитель. То бишь, «с лордами по закону, а с магами по статуту». Не станут они нарушать этикета.

Поверю на слово. Интересно, зачем висскому магу рунсонский придворный этикет?

— Шел, утешать практикантов не в моих привычках, но до настоящего, полноценного идиотизма твои действия не доросли…

— Предлагаете взять за образец навев Lameata на Стреленск?

— Нет, это уже не обычный идиотизм, а клинический.

— А есть разница?

— Публицистику читать надо. Обычный идиотизм — это дурацкая цель или дурацкое средство, а достойный Карской лечебницы — это дурацкая цель и дурацкое средство. Дурость ради дурости. О Хвойницком разброде слышал?

— Да. В школе рассказывали, что какой-то безалаберный восьмикурсник без подручных средств вызвал дух посреди храмовой площади и виртуозно применил «белый ирис», чтобы напустить на людей злобное привидение. А первый учитель говорил, будто один некромант решил объяснить людям, какая сволочь этот благородный Велеслав, и заодно предотвратить повышение некроактивности и возникновение злобной нежити. Но не придумал ничего умнее, чем вытащить дух с того света, — ох, и невинные же глаза были у Шелиса! Чувствую, он прекрасно знает, кто этот «один некромант», — Что именно было идиотским, учитель?

Вроде бы я где-то видел эту ехидную улыбку, но где именно — вспомнить не мог.

— Как видишь, в любой системе ценностей дуростью кажется что-то одно, — я постарался выглядеть невозмутимым. Ухмылка стала ещё ехиднее, — На самом деле, идиотской была цель.

Улыбка исчезла.

— Тогда я усвоил, что многих людей не интересуют первопричины, объяснения и законы мироустройства, и что людям частенько плевать на возможные последствия. Четыре года спустя они стали бы пропадать средь бела дня, и жалобы полетели бы в Совет, Легион, Ветку, Трилистник, городскую стражу и все рыцарские ордена, какие найдутся поблизости… но предотвращение будущих бед сегодня им не нужно.

Ещё я усвоил, что 1) некоторые суеверия полезны, 2) с толпой не поспоришь, 3) левитация плохо совмещается с экзорцизмом, 4) после петли шея долго болит и 5) пункт 2 не относится к архимагам-телепатам.

Шел внимательно меня выслушал, сделал неозвученный вывод (надеюсь, не «Учитель идиот»), и внятно объяснил, что никакой он не Шел. А Шелис, можно Шейэллтис[18], если я не могу выговорить «Шелис» — то Леслав, если «Леслав» слишком длинно — то Лес. Но не Шел, не Лис, ни в коем случае не Леська, а за Лешека можно и мухоморами кашу приправить.

Я вслух подумал, что при таком имени никаких прозвищ не нужно. Умник возразил: «приличных» старорунсонских имён, считая и мужские, и женские, наберётся дюжины полторы — называть ребёнка «Кровавым Мстителем» в наше время никто не будет. «А там сейчас у знати мода. Возможны совпадения.»

Оказывается, Умник был на четверть рунсонцем по матери. Может, потому на него не действовало проклятие? В самом проклятии я больше не сомневался: вывод о дипломатических проблемах пришлось с боем вырывать у подсознания, и страна казалась запредельно далёкой, этаким Надоблачным Градом, где все ходят на руках.

Госпожа Сна

Тропа резко свернула влево. Клубок несколько раз подпрыгнул на месте и остановился. За пять дней он уменьшился до размеров человеческого глаза, а лохматостью стал напоминать симанскую кошку. Похоже, всё.

Я перебрал пальцами, и жёлтый шарик исчез.

— Вышел предел дальности. Пора искать деревню…