Чужое зверье

Контрразведчики переглянулись между собой. Горченко первый сунул руку в карман, где лежал его табельный пистолет, и легко соскочил с телеги:

– Эй, выходи, не бойся. – Он сделал несколько стремительных шагов к сгрудившимся в черное кольцо деревьям, кинув вполголоса напарнику: – Прикроешь.

Между стволами кто-то зашевелился, рука в кармане уже потянула за язычок предохранителя, как на свет показался старик с холщовым мешком на спине:

– Ох, ребятки, напугали. Как давай стращать, кричать. А у меня живот прихватило в дороге, вот там пристроился опростаться. А тут вы грозитесь, выходи – и все. Кое-как успел портки натянуть. – Старик подошел поближе, Алексей повернулся к нему, пытаясь рассмотреть получше. Но из-за мохнатой огромной шапки, с которой свисала потрепанная овчина, лицо было плохо видно, а внизу дыбом торчала большая седая борода.

– Так давай мы тебя подвезем, отец, – Владимир подхватил мешок и закинул на телегу.

Старик полез следом:

– Да, ребятки, мне тут через поле удобнее, ну давайте прокачусь с вами до моста, а оттуда напрямки в Красилино к дочке побегу. Через поле до мельницы и потом в горку подняться, да буду на месте. Кружить по дорогам своими ногами я уже привык. Животины давно нету – как немцы пришли, так вся враз закончилась… А вы куда путь держите?

– Да куда придется, – Горченко помахал листовкой в воздухе. – Листочки вот такие собираем.

– Это для чего же они вам? – удивился дед. – Видал у соседей, да что там написано не осилил. Глаза совсем слабые стали, к дохтуру надо в город, чтобы окуляры мне прописал. Так сейчас и нет докторов-то, все на фронте.

Савельев хоть и сидел спиной к их попутчику, внимательно слушал каждое слово старика, прислушивался к интонации. Что-то внутри неприятно скребло его, ощущение – будто камешек попал в сапог при ходьбе и натирает, не больно, но так цепляюще. Тем временем артистичный лейтенант Горченко как по нотам исполнял свою роль:

– А я тебе так расскажу, что там написано. Что немцы денег дают тем, кто на них служит, кормят хорошо, одежду выдают, паек продуктовый богатый. И лечат еще, у них доктора имеются. Так что предложение хорошее, можно и подумать. Да ведь, отец? – и Владимир заговорщически подмигнул старику.

Тот пожал плечами:

– Да ну их, басурман, скотов гитлеровских, своей земли мало, на нашу полезли.

– Да ты на меня посмотри, отец, разве я похож на скотину? – Горченко привстал даже, давая возможность себя рассмотреть.

– Да вроде нет, – старик смутился, не понимая, куда клонит молодой человек. – Молодой, при погонах. Одна беда – худой как палка.

– А я, отец, немец. И фамилия Аппельбаум, вот так-то. Немец немцу рознь, мы знаешь, какие аккуратисты и хозяйственные. Умеем жить хорошо, так что зря ты ругаешь Гитлера. Может, лучше жили бы, ели хорошо, одежду хорошую носили и ехали бы сейчас на машине, а не на телеге. Немецкие инженеры машины делают на века, к ним все цари российские на обучение ездили.

– Ушли фрицы с земли нашей – и ладно, чего про них говорить, – раздраженно отмахнулся пожилой мужчина.

Ему явно не нравился разговор, а вдохновленный своим удачным притворством контрразведчик постоянно возвращался к разговору о немцах:

– Так вернутся, в листовке написано, что Красная армия скоро сложит свое оружие. Мы тут в тылу сидим, в госпитале, и не знаем, что там на передовой творится.

– Вот тут мне, до поворота не надо, – старик вдруг подхватил свою поклажу и прямо на ходу спрыгнул с телеги. Даже не поблагодарив, он ринулся в кусты у дороги, а потом затопал по тропинке, которая вела через заросли к старому мосту.

Владимир торжествующе зашептал:

– Видел, как я удочку закинул? Он сразу побежал!

Но Алексей раздосадованно высказал ему:

– Мы даже его имя не узнали, расспросить толком не успели! Вдруг он видел что-то, а ты насел на него с этими разговорами за власть Гитлера, вот он и сбежал. Надо вопросы задавать, слушать, интересоваться, кто чего видел или слышал про эти листовки.

Владимир насупился:

– Ну я же по легенде действовал, как и договорились. Сам-то ты ни слова не сказал.

– Да, Володя, ты не обижайся. Давай не сразу в лоб будешь рассказывать про то, что мы к гитлеровцам завербоваться хотим. Ну сам подумай, разве о таком случайному прохожему рассказывают? – Савельеву было неловко, что не сдержал себя и от азарта, бурлящего внутри, высказал напарнику свои мысли, и он предложил: – Давай ты будешь говорить, а я – слушать. У тебя хорошо получается, даже я поверил, что ты настоящий Аппельбаум. Просто похитрее действуй, расскажи сначала, как в госпитале нас плохо кормят, что вот ищем по деревням работу за еду. Точно! На лошади предложим перевезти что-нибудь за продукты, а там уже и можно к листовкам переходить.