converted file c4f5bee8

ее решимости не осталось и следа. Пришелец, что-то внимательно рассматривавший у себя под

ногами, явно не замечал ее — а, может быть, просто не обращал внимания. Лия растерялась. Как

прогнать отсюда незнакомца, какие слова употребить, чтобы усовестить его? Она не знала. Лия

почти всю свою жизнь провела в замкнутом помещении, в стенах материнского дома, и постоянно

общалась только с Элизой. Всем остальным людям за свою жизнь она вряд ли сказала больше ста

слов. Она была напрочь лишена навыков базарной девки. Ну, казалось бы, что может быть проще:

подойти, цыкнуть на пришельца, заорать: «Че расселся, дурак?! Твоя эта колонна, что ли?!.»

Лия так не могла. Не умела. Никто ее этому не учил. Кроме того, она начала сомневаться,

что пришелец вообще сможет ее увидеть и услышать. Как правило, во время ее путешествий люди

не   видели   ее...   Ну,   разве   что   дети,   толком   еще   не   научившиеся   говорить.   Правда,   в   своих

путешествиях она редко была человеком: чаще всего она была светом или легчайшим морским

бризом,   любопытным   взглядом,   радостью,   счастливым   смехом...   Нет,   взрослые   тоже   иногда

17

чувствовали ее — и тогда их настроение резко менялось, и беспричинная светлая радость входила

в их сердца, разглаживая морщины и выпрямляя сгорбленные спины... Людям казалось, что их мир

наполняется смыслом и внутренней красотой, что эти мгновения и есть та самая настоящая жизнь,

ради которой они были рождены на этой земле — а дело всего-то было в Лие, которая, проходя

мимо, случайно касалась их. Некоторые потом утверждали, что их коснулся их личный ангел-

хранитель. Ха! Может быть, это и был ангел, но уж во всяком случае не «их личный».

На Безмолвном Острове Лия никогда не была светом или невесомым движением воздуха:

входя в загадочный лес, населенный добрыми зверьми и мудрыми, но почему-то (а, может быть,

именно   поэтому)   молчаливыми   птицами,   она   становилась   человеком,   и   человеком   оставалась,

входя в каменистую долину, лежащую в полосе тумана. Звери ее видели, но звери, как и дети,

замечали   ее   присутствие   почти   всегда,   а   вот   этот   человек,   похоже,   такой   же   слепой,   как   все

остальные...

Интересно, а откуда он тут взялся?

— Здравствуйте, — неожиданно пробурчал незнакомец, не отрывая, впрочем, взгляда от

носков своих сапог.

— Так вы меня видите? — Слегка ошарашено спросила Лия.

Пришелец впервые посмотрел на нее. Прямо, почти минуту не отводя глаз — так, что не

осталось никаких сомнений, что он и в самом деле действительно ее видит.

— А вы меня — нет? — Съязвил юноша.

— Нет, ну почему же... — Слегка сбитая с толку, ответила Лия. — Я прекрасно вас вижу...

— Может быть, вы считаете себя печальным призраком? — Продолжал незнакомец. —

Неким печальным призраком некоего невинно убиенного человека? Говорите, не стесняйтесь.

— Вовсе нет... — Только и смогла произнести Лия, ошеломленная наглостью пришельца.

— А почему вы считаете, что...

— Потому, — прервал ее незнакомец, — что вы уже битых двадцать минут топчитесь на

одном месте, пытаясь обратить на себя мое внимание — и при этом изо всех сил стараетесь это

сделать так, чтобы я не подумал, что вам и в самом деле что-то от меня нужно. Так себя ведут

только безмозглые призраки. Если вы не призрак, советую вам отказаться от подобной манеры

поведения.

«Вот   скотина,   —   подумала   Лия.   —   Пришел   на   мое   место,   уселся   на   мою   колону,   и

вдобавок еще и хамит...»

Она хотела обидиться, но любопытство оказалось сильнее.

— А что вы здесь делаете? — Спросила она.

— Сижу! — Заговорщически произнес незнакомец. Он восторгался этим фактом так, как

будто   бы   всю   свою   жизнь   парил   в   воздухе,   а   теперь   вдруг   научился   сидеть   на   камнях   и

повествовал об этом удивительном факте своему единственному слушателю. Становилось ясным,

что он продолжает издеваться над ней. И даже не пытается это скрыть.

— Послушайте, — сказала Лия, запас терпения которой подошел к концу. — Если у вас

плохое настроение, не стоит срывать зло на окружающих.

Человек спрыгнул с колонны. Провел рукой по лицу.

— Простите, — сказал он. — Простите. У меня и в самом деле плохое настроение. И,

конечно, вы правы: не стоит портить его и другим тоже.

— У вас что-нибудь случилось? — Спросила Лия, тут же забывая все суровые отповеди,

которыми она собиралась пичкать незнакомца в ответ на его новые язвительные реплики — и так

вести себя до тех пор, пока этот нахал не уберется из ее любимого места восвояси.

— Да, можно сказать, что и случилось... — Вздохнул незнакомец. — Видите ли, в мире

слишком много зла... И, наверное, время от времени каждый из нас ощущает себя неотъемлемой

его частью, чудовищем или чем-нибудь в этом роде. И самое страшное состоит в том, что мы

ошибаемся.   Поскольку,   будь   мы   правы,   весь   окружающий   нас   мир   был   бы   правильным,

нормальным и добрым, а это — увы и ах! — не соответствует истине. Если мы сами зло, то где-

нибудь должно быть добро, понимаете? А если мы — не зло, и то, что мы делаем или чувствуем —