converted file c4f5bee8

столь быстро, что за ней не смогла бы угнаться и мысль. Ураган же стоял неподвижно, столбом

бесцветной клубящейся тьмы степенно вырастая из океанских волн. Лия решила поддразнить его

еще немножко. Она посмеялась над его неуклюжестью.

— Я мог бы поймать тебя, — ответил черный ветер. — Но я боялся причинить тебе вред.

— Рассказывай, рассказывай, зазнайка! — Легкомысленно бросила она. — Говорить мы все

горазды...

В густом, как патока, и твердом, как сталь, воздухе ей послышалась усмешка.

— Да, — произнес ураган (и, как ей показалось, он улыбался при этом). — Да. Конечно же,

ты права. Во всем.

— Во всем?

— Во всем.

—   Ну   вот...   —   разочарованно   потянула   она,   меньше   чем   за   мгновение   облетев   вокруг

черного столба и вернувшись на свое прежнее место. — Теперь ты соглашаешься со мной. Почему

так быстро?

— Разве тебе это не нравится? — Немного удивленно спросил ветер.

— Так значит, ты готов согласиться с чем угодно, только чтобы угодить мне?

— А тебе не нужно, чтобы я признавал твою правоту?

— Ты признаешь не по-настоящему.

— Откуда ты знаешь? — Усмехнулся ветер.

— Будь я на земле, я бы сказала: у тебя это на лице написано…

В том месте, где высился наргантинлэ, воздух, казалось, стал еще плотнее — он приобрел

жесткую,   почти  кристаллическую  твердость.  У Лии  мгновенно исчезло  желание  смеяться.  Она

чувствовала, как внезапно изменилось настроение живого шторма, но не могла понять, чем это

вызвано — не могла до тех пор, пока он, уже совсем другим голосом, не задал вопроса:

—  Ты — человек?

— Сейчас — нет.

Может ли солнечный свет недоуменно пожимать плечами? Если да, то, отвечая, именно это

она и сделала.

— Но обычно — да?! — Проревел шторм.

— Какая разница, Меранфоль? Я не хочу думать сейчас думать о том, кем я была там,

внизу, на этой глиняной лепешке. Ты ведь тоже, когда мы были на Острове Лжи, не хотел говорить

мне, кем являешься на самом деле.

—   Да,   не   хотел.   Но   я   сомневаюсь   в   том,   что   причины,   из-за   которых   мы   не   любим

возвращаться к своему прошлому, у нас одни и те же.

— Вот как? Хорошо, тогда слушай: там, внизу, я робкая девчонка, не умеющая и двух слов

связать в присутствии посторонних. К тому же, я слепая. Не от рождения — в возрасте примерно

полутора лет надо мной вдосталь поизголялись какие-то люди, и скорее всего — это были мои

настоящие   родители.   Сейчас   я   умираю   от   холода   и   истощения   —   я   уже   и   забыла,   когда   я   в

последний раз ела досыта. На земле меня ничего хорошего не ждет... Почти ничего... Понимаешь

теперь, почему я не хочу вспоминать? Я слишком редко здесь бываю, чтобы попусту терять время

на всякие мрачные мысли. Я ведь все равно ничего не могу изменить.

— Слепая? — С сомнением повторил ветер. Казалось, что услышал он в лучшем случае

лишь половину из того, что она рассказала. — Не знаю... Но... слепая?.. Сколько тебе лет, Лия?

— Почему ты спрашиваешь?

Ветер не принял ее вопроса.

— Мне нужно знать. — Настойчиво произнес он.

— Ну хорошо. Двадцать. Может, чуть больше. Ты доволен?

— Да.

— И что значили все эти расспросы?

46

— Ты —  не та.

— Что значит: «не та»?

— Не та женщина, которую я ищу.

— Что означает ва... ваше заявление, господин Меранфоль? — Несколько опешив, но все

же постаравшись скрыть возмущение, поинтересовалась Лия.

Ураган вздохнул.

—   Это   значит,   что   я   не   попытаюсь   убить   тебя.   Видишь   ли,   —   поспешно   добавил   он,

опережая ее новые вопросы или возмущенные восклицания. — На земле есть женщина, которую я

давно хочу найти. Я не знаю, как ее зовут, я не знаю, где она живет, не знаю, жива ли она вообще...

Я... — он запнулся, — я... проникал в разумы многих мужчин и женщин, но пока так и не смог

узнать о ней ничего определенного. Ты хочешь спросить, зачем она мне понадобилась? — Он

ненадолго замолчал. — Я хочу отомстить ей.

— За что? — Тихо произнесла Лия. А вдруг... Вдруг это все-таки она в чем-то провинилась

перед Меранфолем, и обезумевший ветер сейчас — и уже всерьез — набросится на нее?

Лия   не   боялась.   Здесь,   внутри   виденья,  она   вообще   не   умела   бояться.   Но   и  разрушать

хрупкие, только-только еще складывающиеся взаимоотношения со своим новым знакомым ей тоже

не хотелось.

— Она причинила мне вред. — Коротко сказал Меранфоль.

Надо заметить, что это заявление Лию несколько обнадежило. Не то, чтобы она была рада

тому,   что   кто-то  когда-то  повредил   Меранфолю,   но,   по   крайней  мере,   теперь   она   могла   быть

уверена, что не имеет к этому никакого отношения.

— Вред?  Тебе? Но какой?...

— Я не хочу говорить об этом, — отрезал Меранфоль. И, уже совсем другим тоном:

—  Прости.   Прости,   что  доставил  тебе   несколько   неприятных  минут.   Но   я  должен  был

спросить.

— Понимаю.

— Прости, — еще раз повторил он. — Как я могу искупить свою вину?

— Как? — Она задумалась. Здесь и сейчас она не умела не только бояться, но и робеть — и

оттого   без   малейшей   застенчивости   собиралась   воспользоваться   представившимся   шансом.

Только... что бы такое можно попросить у живого шторма?

Ага, вот!