converted file d54bcb3d

продал) какого-нибудь божка. Нет, я по-прежнему думаю иногда, что за всем этим изобилием

богов и божков должен стоять кто-то главный, так сказать, Бог Номер Один, но если я и молюсь

ему, то только в тех ситуациях, когда положение уже и так хуже некуда, и непонятно, что делать и

как быть дальше… больше для того, чтобы успокоить нервы, молюсь, на ответ, в общем, особо не

надеюсь… А к чему мы об этом заговорили? — вдруг спохватился он.

— К тому, что ты считаешь человеческую жизнь ценностью. Меня тоже немного смущают

здешние порядки, но до тебя мне, конечно, далеко…

— Да брось ты, — отмахнулся Дэвид. — Мне приходилось убивать. Если бы я не умел

«выключать» свою мораль, я бы тут не сидел, а давно уже был бы мертв… Когда выключаешь

мораль, все становится ясно и просто, как в компьютерной игрушке. Задача — решение; или ты

труп — или он… не труднее, чем разделывать тушу… Но ты права: бессмысленное убийство не

вызывает   во   мне   ничего,   кроме   омерзения…   Здесь   же,   похоже,   все   или   почти   все   —   кроме

чужеземцев вроде тебя и меня — ходят с моралью, «выключенной» по жизни.

— Так значит, не из-за Ёлло?.. — произнесла Идэль, задумчиво глядя на землянина.

Тот понял наконец, что Идэль имеет в виду, и отрицательно покачал головой.

Ёлло погиб на тренировке в фехтовальном клубе около месяца тому назад. Родиной Ёлло

являлся один из сателлитных миров Хеллаэна — еще более злобное и жестокое местечко, чем

оригинал. Во всяком случае, такой вывод можно было сделать, исходя из поведения и кратких

рассказов единственного переселенца, обучавшегося в Академии. На родине Ёлло пыточное дело

являлось признанным и уважаемым видом искусства, одним из наиболее популярных развлечений

— долгая, длящаяся часами (а иногда — и неделями) казнь. Из положительных качеств Ёлло

следует отметить безукоризненную вежливость (в общении) и абсолютное бесстрашие, доходящее

до идиотизма. Боевым искусствам в его мире уделялось немалое внимание, однако, в отличие от

Кильбрена,   это   было   не   просто   традицией,   но   стилем   жизни.   Ассоциации   с   китайскими

отшельниками, в которых глубокая мудрость сочеталась с высочайшим боевым мастерством, тут

следовало отбросить сразу. Существовало немало школ, где учеников с раннего детства калечили,

подвергая всем мыслимым издевательствам и нечеловеческим нагрузкам. Большинство ломалось

и   отбрасывалось,   как   сор,   а   немногие   выжившие   принимали   эстафету,   подвергая   все   той   же

«программе обучения» новое поколение. Из них, приспособившихся, и состояла тамошняя элита

общества, и Ёлло принадлежал к весьма родовитой и уважаемой семье. Условия их обучения мало

чем   отличались  от  боевых  действий:   по  крайней  мере,   затупленным   оружием   они  никогда   не

пользовались.

В Нимриане Ёлло чувствовал себя как рыба в воде; может быть даже, отношения между

проживающими   тут   людьми   поначалу   показались   ему   чересчур   добренькими.   Раздражало,

конечно,   то,   что   здесь  он  не   был  такой  важной  персоной,   как   у  себя   дома,   однако  подобные

чувства испытывала едва ли не половина учащихся, и все более или менее сумели со своими

эмоциями как-то справиться. Сумел и Ёлло: чуть выше уже упоминалось о его безукоризненной

вежливости.

Естественно   он,   с   детства   привыкший   размахивать   самым   разнообразным   оружием   по

поводу и без, просто не мог не стать членом фехтовального клуба. Тут он тоже, наверное, пытался

держать себя в руках, поскольку у его спарринг-партнеров было не так много травм, как могло

быть. Длительное время на случавшиеся (примерно каждое второе занятие) травмы не обращали

внимания, тем более что рядом прыгала и скакала добрая дюжина начинающих магов со стихией

Жизни   —   они   всегда   могли   вмешаться   и   быстренько   поставить   пострадавшего   на   ноги.   Со

временем, однако, Ёлло почувствовал себя более вольготно, ведь по-настоящему расслабиться он

мог только здесь, в клубе. Он потихоньку начал вызывать раздражение у окружающих, но, на

свою беду, этого не замечал. А может, и замечал, но не обращал внимания — теперь никто уже не

узнает.

Горошинкой, переломившей хребет верблюда, стал глаз одного из новичков, по крутой

дуге улетевший далеко в сторону и шумно плюхнувшийся на пол где-то за пределами видимости.

Ёлло с равнодушной улыбкой пожал плечами, якобы смущенный: извините, не рассчитал силу,

когда   бил   гардой   в   висок…   После   недолгих   поисков   глаз   нашли   и   даже   вставили   на   место.

Срастили сломанную височную кость, избавили новичка от последствий сильнейшего сотрясения

мозга. Даже привели в чувство. Но все эти действия заняли немало времени; по сути, тренировка

была сорвана.

Тут кое-кто решил, что с него хватит, и этим кое-кем оказалась Меланта. Как раз на днях

они с Дэвидом поставили все точки над «ё» и все галочки на «й», и вот теперь уроженку Темных

Земель  терзала   депрессия.   До  конца   занятий  еще   оставалось  пять  или  десять  минут;   Меланта

попросила Ёлло уделить ей это время. В его мире от подобных предложений отказываться было