converted file d54bcb3d

Дэвида руками и ногами, и он вошел в нее на ночной улице, под пение сверчков и стрекот цикад…

Потом   они   привели   себя   в   порядок   и   добрались-таки   до   гостиницы,   где   на   мягком   белье

повторили все с самого начала, уже не торопясь и не оглядываясь, заслышав шаги случайного

прохожего… Потом был омут сна, в котором все дышало ароматом ее кожи и волос, хранило

тепло ее тела… Утром он проснулся раньше Идэль и долго лежал, смотря на спящую девушку,

думая о том, может ли она быть частью его сна. Он долго не мог набраться храбрости, чтобы

погладить ее — страх разрушить этот удивительный сон был слишком велик; когда же он наконец

осмелился,   она,   еще   не   просыпаясь   окончательно,   выгнулась   и   довольно   промурчала   что-то

неразборчивое. Он продолжил гладить Идэль и ласкать, одновременно испытывая нарастающую

нежность и вожделение. Начатое вчера ночью продолжили утром, кувыркаясь в постели едва ли

не до середины дня, пока не насытились друг другом… по крайней мере, на ближайшие несколько

часов. Оделись, заглянули в ванную и спустились вниз: аппетит у обоих был просто волчий.

Дни, и прежде незаметно пролетавшие один за другим, теперь понеслись быстрее ветра.

Дэвид и Идэль не думали о будущем, довольствуясь вечным Сейчас, они боялись, что время,

вторгнувшись в их хрупкий мир, тотчас же его разрушит. Кем они были там, во внешнем мире, где

существовало время,  порядок  и  цель?   Никем,   просто случайными  знакомыми;  у  каждого свое

прошлое и своя дорога в будущее — своя, а не одна на двоих. Слишком разными они были, но

пока не пробило двенадцать и карета не превратилась в тыкву, а лошади — в крыс, принц и

принцесса избегали смотреть на часы…

Между тем начался второй курс обучения. Идэль выбрала все те же предметы — она могла

себе   это   позволить;   Дэвиду   же   пришлось   исключить   из   списка   псионику   и   прикладную

ритуалистику. Но даже при этом денег, после внесения необходимой суммы за второй курс, почти

не оставалось; и он с тревогой думал о том, на что и как будет жить в наступающем году. В этом

мире он был Золушкой, и сердце Юийдиальи превратило его в прекрасного принца только на

время.

С точки зрения Идэль, изначальная обреченность их отношений проистекала от другой

причины, и эта причина заключалась не в Дэвиде, а в ней самой. Дэвид был беден, но свободен,

она   была   обеспечена,   но   столь   полной  свободой  не   располагала.   Происхождение,   воспитание,

обязанности   перед   семьей   связывали   кильбренийку   тысячами   незримых   нитей.   Несмотря   на

устроенный в юности бунт против ненавистного замужества, она понимала, что рано или поздно

ей предстоит вернуться на родину и заключить брачный контракт, направленный, несомненно, на

укрепление  политических  позиций ее  собственной семьи.  Когда-то  она  мечтала  бросить  все  и

сбежать вместе с любимым; становясь старше, все яснее осознавала свою ответственность и долг.

Нимрианская Академия была для нее, может быть, последним глотком свободы. На третьем курсе,

проведя, в общей сложности, в этих стенах около пяти лет, она закончит обучение и вернется в

Кильбрен; пора безумств и мечтаний уступит место холодному расчету. Поэтому она бросилась в

водоворот новой любви без оглядки и сожалений, осознавая вместе с тем, сколь непрочным и

недолговечным будет ее счастье.

И все таки, как ни старались они не глядеть на часы, мысли о предстоящей разлуке втайне

посещали их обоих, хотя они и прилагали все усилия для того, чтобы скрыть их и от себя, и от

друг друга. Но вместе с тем было еще кое-что, о чем они забыли и что напомнило о себе в самый

неожиданный момент… Точнее, не что, а кто.

Возобновившиеся занятия шли уже второй месяц; ритм обучения был таким, что Дэвиду и

Идэль   едва   удавалось   выкраивать   время   на   любовь;   впрочем,   не   совсем   так   —   ведь,   в  конце

концов, все ночи принадлежали только им двоим и больше никому. В среду, отсидев три пары,

они встретились на террасе между первым и вторым этажами, и посидели немного среди цветов и

карликовых деревьев, обсуждая, чем займутся сегодня. Потом спустились вниз, в вестибюль, и вот

тут-то они и наткнулись на Кантора кен Рейза.

До сих пор им удавалось избегать встречи с ним, по крайней мере когда они были вместе.

Может быть, это и глупо, тем более что Кантор успел уже показаться на публике с двумя-тремя

длинноногими   девицами   и   вообще   от   разлуки   с   Идэлью   горьких   слез   не   проливал.   Да,   не

показываться ему на глаза кен Рейзу и трусливо и глупо, но Дэвид, будь у него выбор, предпочел

бы избегать встреч и в дальнейшем.

Землянин   почувствовал,   как   напряглась   Идэль,   которую   он   обнимал   за   талию.   Он

посмотрел в холеное, красивое лицо Кантора, поймал его презрительный взгляд — и понял, что

его «глупость» таковой отнюдь не была, а подсознательный страх имел вполне весомую причину.

Возможно, сегодня Кантор пребывал в дурном расположении духа, возможно, он искал

этой встречи давно.

—   Здра-а-аствуйте…   —   потянул   он,   перегораживая   влюбленной   парочке   дорогу.