Лайла давила их, одного за другим, тратя на каждого по одному заклятью, не больше.
Проломив все барьеры, Кровавый Молот обрушился на Дэвида, опрокидывая на спину и
вминая в пол. Разом лопнули кровеносные сосуды в носу, из ушей хлынула кровь, кожа на лице
раскрылась, из множества пор выступила кровавая влага. Он ослеп — и на телесном, и на более
«тонком» плане реальности; выставляя перед собой руки в тщетной попытке защититься, он
понимал, что второго удара не переживет.
Но второго удара не последовало, вместо него пустынное пространство вестибюля
прорезал сухой и холодный голос:
— Что тут происходит?!
Дэвид не сразу узнал говорившего, но то, что ситуация изменилась, ощутил немедленно.
Провел рукой по лицу, шепча исцеляющее заклятье.
— Ничего особенного, господин Дильбрег, — откуда-то издалека донесся вежливый голос
Кантора. — Господин Брендом попросил меня показать ему одно боевое заклятье, которое его
очень интересовало… конечно же, я не мог ему отказать…
Дэвид помотал головой. Мутные пятна постепенно обретали формы двух человеческих
фигур. Дильбрег, как всегда, в красном и черном, и Кантор, почти такой же высокий и намного
более мускулистый, чем преподаватель прикладной ритуалистики — в белой сорочке, темно-
сером камзоле без рукавов и черных бриджах…
— А эта девушка?.. — Черная перчатка Дильбрега указала на Идэль, по-прежнему
пребывающую в беспамятстве. — Она тоже вас попросила… что-то ей показать?..
Лицо Кантора приняло растерянный вид. Он посмотрел на Идэль так, как будто видел ее
впервые.
— Девушка?.. Ой, кажется, ей плохо!.. В обморок, наверное, упала… от переутомления,
должно быть… у нас такая напряженная программа обучения, господин кен Аунблан, что не все с
ней справляются… особенно эмигранты и гости — они ведь такие хрупкие, нежные… Ничего-
ничего, не беспокойтесь, сейчас я ей помогу… — и начал спускаться по лестнице.
— Мразь… — приподнявшись на локте, прохрипел Дэвид. — Не тронь ее… — Перевел
взгляд на Дильбрега. — Все ложь… все, что он сказал… Помогите… — и зашелся в кашле,
выхаркивая на мраморный пол вестибюля собственную кровь.
Когда он вновь поймал взгляд Дильбрега, тот равнодушно покачал головой. Кантор
довольно ухмыльнулся: учитель оказался не дураком. А может, добить Бездаря-выскочку прямо
сейчас, к их обоюдному удовольствию?.. Окажется ли препод настолько
согласится поучаствовать в
сказал:
— Значит, практикуетесь на второкурсниках в боевых заклятьях, досточнимый господин
кен Рейз? Похвальное прилежание. Прошу вас, продолжайте. — Дильбрег сделал широкий
приглашающий жест.
Однако что-то в его тоне было не то, потому что Кантор продолжать не стал, а только
напряженно, с подозрением, уставился на учителя.
Пауза затянулась. Дэвид кое-как сел — прямо на пол. Он с избытком наглотался
собственной крови и все еще продолжал выплевывал ее наружу.
— Ну что же вы, Кантор? — с отеческой укоризной пожурил ученика Дильбрег. —
Продолжайте, не стесняйтесь.
— Я не…
— Неужели вы полагаете, что я стану вмешиваться? Ну что вы!.. — Учитель
успокоительно махнул кистями рук, как будто подчеркивая очевидную нелепость этой идеи. —
Неужели я враг сам себе?.. Уверяю вас, господин Кантор, у меня и в мыслях не было мешать вам.
Молодым идиотам вроде вас я многим обязан: например, мне не нужно бегать по хеллаэнским
городам, разыскивая
такого рода намечено у меня только через два-три месяца, но обещаю, я сохраню до этого времени
вас в полной неприкосновенности внутри замедляющего заклинания… Продолжайте, пожалуйста,
и побыстрее: у меня скоро начнется урок, а до этого времени мне бы хотелось обеспечить вашу
безопасность… на ближайшие два-три месяца.
— Какое вам до него дело? — презрительно скривив губы, спросил Кантор. — Что вы так
печетесь об этом смерде?
— До него — абсолютно никакого, — доверительно сообщил Дильбрег. — Более того, мне
нет дела даже до престижа Академии, который вы — совершив убийство в ее стенах —
собираетесь вымазать в грязи. Все, что меня заботит — моя скромная, личная работа с четырьмя
различными группами весьма настырных учеников, нуждающихся не только в сухой теории, но и
в живой, непосредственной практике… каковую работу вы, господин Кантор, любезно хотите мне
облегчить. За что я вам безмерно признателен.
— Только троньте меня — и будете иметь дело с моей семьей! — процедил Кантор, чуть
приподнимая руки — так, будто ждал нападения и готовился его отразить.
Дильбрег не пошевелился.
— Не думаю, что буду иметь, — спокойно сказал он. — Ваша семья не настолько глупа,
насколько вы воображаете, и не станет лезть в бутылку из-за одного молодого идиота. Неписаные