Cure Te Ipsum (СИ)

Недовольный Вишневский, бурча, вытаскивал из уазика сваленное там добро. Между свертками обнаружился прикорнувший Ори. Максимыч, сдвинув кепку на лоб, дремал за рулем. По площадке перед лестницей ветер гонял оставшийся со свадьбы мусор, придавая окружающему миру несколько апокалиптический вид.

— Погрузились, кажется. Остались вещи Лариссэ…

— Я все оставляю, — безжизненно донеслось от Лары. Притихшая, серая и на диво молчаливая, она сидела в сторонке, равнодушно созерцая суету вокруг.

— Ларка, это не мое, конечно, дело… — начал было Саня, но она отвернулась в сторону. Этот жест он у нее знал давно. И потому предпочел замолчать.

Похмельные и помятые, коллеги выползали провожать земную бригаду. Это было удивительное зрелище. Кого-то вели под руки. Кто-то выглядел так, словно вообще не понимал, где он, как его зовут и что происходит. Но вышли все. Эля расцеловалась с эльфийками, Максимыч, разбуженный и невыносимо бодрый, жал руки своим друзьям по гаражу. Представители ЭБЦ долго обнимались с Саней, кто-то даже всплакнул.

— Нимир. Мастер Боргунд. Идрен, просыпайся, мы уезжаем… госпожа Мина — благодарны за науку…

— И как вы не боитесь, — вздохнул мастер Боргунд, уважительно поглядывая на Максимыча, который задумчиво вертел кольцо в руках, — ведь, как я понял, вам далековато отсюда домой ехать.

— Я за баранкой три десятка лет, это в крови, — Максимыч нервно почесал шею, — но, по-нашему выражаясь, ссыкотно.

Уазик, даже заправленный, упорно не желал заводиться. Гномы подкатили его к воротам Эребора. Саня столкнулся в дверях дежурки с Бофуром, который едва не полураздетый выбежал со склада.

— Успел. Не уехали.

— Уезжаем.

Бофур отодвинул его в сторону, не дослушав, ринулся в сторону Лары. Врач предпочел не вмешиваться. Из деликатности даже отвернулся, не желая видеть непростой сцены.

Нет, не всё можно вылечить. Есть боль, которую не исцелить лекарствами, и слова тоже не помогут. Иногда не стоит и пытаться.

Ухнули хором гномы, толкая уазик к выезду из Эребора. Максимыч распахнул двери, кивнул бригаде:

— Затаривайтесь! Сейчас поедем! Эля, ты чего? Отлипни от Вишневского.

— Эй, Вишневский, а как тебя на самом деле-то зовут? — но этот вопрос Сани остался без ответа; эльф лишь улыбнулся, отворачиваясь.

— Мастер Саннэ, мы будем помнить!

— Мы тоже не забудем… будьте здоровы, коллеги! — Саня отсалютовал уже с подножки родной буханки. Максимыч вертел кольцо в ладонях, что-то бормоча. Внезапно забурчал мотор, гномы шарахнулись в разные стороны.

— Лара, ты едешь?

— Да. Палэ.

И Саня поспешил обнять дрожащие плечи Лары и едва успел захлопнуть двери уазика, когда Максимыч, выжав сцепление, в открытое окно прокричал что-то и дал по газам.

— Прощайте, друзья! Мы любим вас!

Машина рванула с места, Максимыч удовлетворенно высказался, приобщив к словам «Средиземье» и «Эребор» чей-то хер и чью-то мать. Эля пискнула немного радостно, немного испуганно. Последнее, что рассмотрел Саня в заднее замызганное стекло — это удалявшийся одинокий фонарь дежурки и Бофура, закрывавшего лицо руками на пороге приемной.

Дальше уазик подпрыгнул, споткнулся обо что-то, и завизжали тормоза. Уазик бросило вперед, свет вокруг померк, а окно подул свежий ветер, бросил в лобовое стекло пригоршню ярких звезд.

А потом вдруг все пропало, и Саня часто заморгал, надеясь в глубине души, что морок развеется. Но нет: он по-прежнему сидел в уазике, обнимал спрятавшую лицо у него на груди Лару, а уазик, жалобно поскрипывающий, вспотевший от напряжения Максимыч парковал на обочине улицы Двадцати Лет Октября.

Сомнений не оставалось. Они снова были на Земле.

Комментарий к Пела и плясала

Цыганские слова:

Со ту пав годя изджилян: - С ума сошел, что ли?

Паларом мэ джилём - Я вышла замуж

Дадолэ - Батюшки!

Дэй сы! - Так и есть

Палэ - вперед

Дорогие читатели, окончание уже написано, но я хочу вас немного помучить, так что оно будет завтра. Прощения не прошу - вы не простите, я знаю)

========== Эпилог. Вторая ставка ==========

Саня, выбравшись из уазика, уже чувствовал, как дрожат и подкашиваются ноги. Но все же нашел в себе силы помочь спуститься Ларе и Эле. Закурил. Огляделся.

Прохладный ночной воздух осеннего Энска пах дождем, кислыми испарениями переполненных мусорных баков и мокрыми кошками. Не было ни души вокруг. Закрыт был табачный ларек. Оранжевый свет фонаря выцепил ромбик номера дома напротив.

— Если бы не то, как мы выглядим… — неуверенно начала Эля, но Саня отмахнулся.

— Бабуля. С давлением, — немного хрипло произнес он, — пятнадцать минут, и мы свободны. Тогда и подумаем, было оно или привиделось.

Стоило подумать заранее о внешнем виде, но отчего-то они упустили эту деталь. Одеты они были все еще по-средиземски, а тамошние свои белые халаты оставили в дежурке. Максимыч, когда Саня хлопнул его по плечу, вздрогнул.

— Спасибо, что вывез.

— Не за что особо, — тихо ответил водитель, встряхиваясь, — жутковато, скажу я тебе, когда глазами все это видишь. У черта на куличках эта ихняя планета Средиземья…