Curiositas. Любопытство

Среди книг, вышедших из-под печатного пресса Сансеверо в 1750 году, когда станок был отлит, особенно привлекает «La Lettera Apologetica», «Апологетическое послание», сочинение самого князя, дополненное великолепными цветными иллюстрациями. В «Послании» рассказывается о системе кипу, придуманной древними инками. Наш пытливый князь, которому все было интересно, узнал о кипу из книг Инки Гарсиласо, но также читал иезуитский трактат, посвященный языку инков, с цветными изображениями различных узлов и комментариями, пояснявшими их значение. Видел он и оригинал: настоящее плетение кипу, привезенное из испанских колоний. Книги и образец кипу попали в руки к одному монаху-иезуиту, который прежде побывал в Новом Свете, а в 1745 году продал и то и другое князю.

Два года спустя, в 1747-м, некая мадам Франсуаза де Граффиньи, француженка и сущий синий чулок, решив последовать моде на эпистолярные романы, начавшейся с «Персидских писем» Монтескье, опубликовала свои «Письма перуанки». Граффиньи рассказывает любовную историю двух отпрысков инкской знати – Зилии и Азы, которые должны пожениться. Зилию похищают испанские солдаты, и, чтобы сообщить жениху о своей печальной судьбе, она тайно посылает ему из темницы письма в виде узелков кипу, сплетенных из цветных нитей, моток которых она всегда носит с собой. Несчастную Зилию похитители забирают в Европу, где она продолжает плести узлы, но не может переправить их Азе через океан. В конце романа моток заканчивается, и ей приходится освоить европейское искусство письма чернилами, чтобы поток любовных писем мог продолжаться.

Сансеверо не сомневался, что в империи инков действительно существовала полноценная система письма, основанная на плетении узлов, но в Европе эпохи Просвещения подобные «неевропейские» изобретения, не сочетавшиеся с западной традицией, воспринимались более чем скептически. Князю не терпелось устроить полемику и доказать очевидные для него аутентичность и практическую пригодность кипу, но ему не удавалось найти (или не хотелось искать) подходящий критический отзыв, так что он придумал разгромную рецензию на роман мадам Граффиньи, приписав ее авторство некоей приятельнице, герцогине С***. И направил свои копья на этот фальшивый опус, настойчиво призывая герцогиню С*** в конце своего «Апологетического послания» самой стать quipucamaya, то есть заняться «плетением историй», и следующую свою книгу создать в виде узелков кипу.

Наряду с прочими темами «Послания», витиеватые аргументы Сансеверо со множеством отступлений, написанных восхитительно сложным языком, касаются всеобщих истоков языка, изобретения письменности, скрытых библейских истин, понятия «Каиновой печати», многовековых поэтических традиций империи инков и содержат подробный анализ некоторых текстов на кипу, оказавшихся в распоряжении автора: репродукция одного из них, с переводом, есть в книге Гарсиласо.

Начинает Сансеверо с предположения, что кипу можно было читать – то есть в основе плетения был код, позволявший передавать как числа, так и слова через систему цветных узлов. На полвека предвосхитив открытие Шампольона, Сансеверо сначала выделил около сорока ключевых слов, часто употреблявшихся на языке кечуа: например, «слуга», «принцесса», «божественный создатель» и им подобные: инкские поэты наверняка диктовали их вязальщикам, которые плели кипу. Сансеверо рассчитывал вывести из этих основных понятий определенные базисные конструкции, используемые в кипу и соответствующие языковым знакам.

Вот пара примеров. Понятие «божественный создатель» на кечуа выражено словом pachacamac. Сансеверо утверждал, что ключевым знаком при этом будет желтый узел, символизирующий немеркнущий свет Творца. В этот узел вплетены четыре нити различных цветов: красная – огонь, синяя – воздух, коричневая – земля, изумрудная – вода. Причем тот же центральный знак может означать слово «солнце» (ynti на кечуа), только у него уже не будет четырех разноцветных нитей, зато будут несколько желтых, направленных изнутри наружу.

Испанскому слову ñandú, которым обозначают южноамериканскую бескрылую птицу, на кечуа соответствует suri: на кипу она будет изображаться теми же узлами, какими обозначают человека, но расстояние между ними будет больше – это показывает, что у птицы длинная шея.

Сансеверо считал, что поэты инков могли записывать и прочие необходимые слова, разделяя их на слоги, которые они затем отыскивали в одном из ключевых слов. За таким словом следовали узлы меньшего размера, указывавшие, какой слог имеется в виду. Например, если слово начиналось со слога su, завязывали узел, соответствующий слову suri, а за ним – еще один небольшой узел. Если вторым слогом в слове оказывался mac, появлялся узел pachacamac и следом еще четыре малых узла. В результате складывается слово sumac – с него начиналось стихотворение, процитированное в «Comentarios reales».