d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

— Ненавижу! — она кричала в бессознательном сознании, пытаясь вырваться и царапаться. Она так сильно хотела доказать несгибаемость своего духа, что напрочь забывала о главном принципе: чем неуязвимей тем ты кажешься, тем меньше против тебя оружия. — Ненавижу!!! Ненавижу!!! Отпусти!!!

Последние слова стали причиной кашля, надрывного и раздирающего горло. Девушка стала сотрясаться в судорогах, перебороть приступ не получалось. Слезы, кашель, головная боль, растоптанные чувства — это скоро войдет в привычку. Уже начало входить.

Ей было тяжело перебороть кашель. Тайлеру было жаль, и он хотел укрыть этого ребенка, хотел защитить от сего мира. Локвуд потащил Беннет на кухню за собой, та и не пыталась противиться — слишком уж была увлечена своим приступом.

Локвуд усадил Бонни на стул, налил теплой воды в стакан и поднес стакан к лицу девушки. Та попыталась увернуться: принимать помощь от мужчин слишком уж отвратительно. Принимать помощь от Тайлера — тем более.

Он схватил ее за подбородок и влил в ее горло воду. Теплая жидкость успокаивала покрасневшее и поцарапанное горло. Когда приступ прекратился, Беннет нашла в себе силы отшвырнуть стакан и еще раз замахнуться на Локвуда. Стекло разбилось. Остатки воды разлились. Тайлер снова оказался сильнее. Бонни снова оказалась в стали его объятий.

Она сжала зубы, с ненавистью уставившись на него. Он же, дождавшись гробовой тишины, уверенно произнес:

— Я не буду это афишировать! Не буду тебя этим терроризировать, пойми же! Я просто хочу, чтобы этот ублюдок получил по заслугам после всего, что он с тобой сделал! Я же видел, что он сделал с тобой!

Эта девочка с синдромами и истериями была такой хрупкой и беззащитной в его объятиях. Эта девочка с ненавистью во взгляде и шрамами по всему телу, она оскалилась, а потом процедила:

— Ты думаешь, что я больше всего хочу именно этого? Ты думаешь, что так ты облегчишь мою участь?! — она выдержала секундную паузу, а потом выплюнула: — Да я сплю и вижу, чтобы забыть все это! Чтобы не думать об этом! А ты появляешься посреди ночи с этой бумажкой, копаешься в моей душе, бередишь раны, а потом заверяешь, что все будет в порядке! Сейчас меня уничтожаешь только ты, Локвуд!!! Ты разрушил все мои принципы, ты разбил мое сердце, а теперь еще и тычешь меня носом в мои же осколки прошлого! Я ненавижу тебя сейчас сильнее, чем своего отца. Слышишь?! Я никого и никогда так ненавидела, как тебя!

Она замерла. Ее напряженное тело в его руках его беспокоило. Ее взгляд, устремленный только на него, сводил его с ума.

Тайлер опустил руки, выпуская девушку. Та мигом отпрянула, оперлась о стол и опустила взгляд.

Хаос в доме после их общения был ничем по сравнению с хаосом в их душах. Маски были сорваны. Души оголены. Правда узнана.

А где облегчение? Это как разворачивать большой подарок в красивой упаковке и видеть, что внутри ничего нет. Над тобой посмеялись. Тебя обманули. Это всего лишь чей-то розыгрыш, не более. Не стоит воспринимать близко к сердцу.

Такой подарок Бонни получает не в первый раз.

— Прости, — прошептал он. Тишина, возникшая внезапно, после такого безумия, была тягостной и уничтожающей. Терпеть ее не было сил.

— Просто уходи, Тай, — тоже шепотом. Голос дрогнул: слезы снова сыграли в предателей. — Пожалуйста, просто исчезни из моей жизни.

Он не собирался исчезать из ее жизни. Даже если бы захотел — не получилось бы. Ведь когда мы кому-то вверяем свою тайну — против воли или по собственному желанию значения не имеет, — то пришиваем нитками этого человека к себе. Твоя тайна становится его тайной. Твоя боль становиться его болью. А ваши души сливаются воедино, и разорвать эту связь уже невозможно.

Парень подошел к ней, коснулся ее плеча. Ошпаренная кипятком заботливости Бонни отвергла прикосновение, отмахнулась от Локвуда и отошла назад. Ее глаза вновь были наполнены отчаянием и болью.

— Прошу тебя! — уже без злобы. Лишь с примесью боли. — Прошу, уходи! Ты ведь!.. Ты забрал у меня все. Даже мою тайну! Из-за тебя я чувствую себя гадкой! Отвратительной! Скользкой! Использованной! Опороч…

— Я не брезгую, — он произнес это спокойно, но уверенно. Подошел ближе, аккуратно взял руки девушки, сжал их и поднес к своей грудной клетке, автоматически привлекая Бонни. — Если ты хочешь, чтобы я ушел — я уйду. Но тогда и ты исполни мою просьбу. Пойми, что я хочу помочь тебе. Просто помочь, Бонни. Я не собираюсь тебя шантажировать или попрекать этим, не собираюсь выпытывать подробности.

Его взгляд приковывал ее внимание. Беннет сдалась. Она больше не видела своих видений, что означало одно: ее внутренняя борьба закончилась. И Бонни проиграла в этой войне.

— Я не испытываю отвращения. Осуждать тебя даже и в мыслях не было. Просто я уверен, что ты заслуживаешь справедливости.

И если Елену никто и никогда не любил как Тайлер, то о Бонни никто и никогда не заботился как Тайлер. Сердце последней снова было растерзано. Ее эмоции снова иссушили ее.

Обычный темп жизни Бонни Беннет. Ничего удивительного.