Да – тогда и сейчас

К телефону Джордж и Питер не подходили. Джордж говорил, что звонят только всякие рекламщики, а тот, кому действительно надо, найдет его на работе. Энн не звонила никогда, а если ей требовался свитер, или тапочки, или кусок хорошего мыла, поскольку от больничного у нее начиналась сыпь, сообщение на автоответчике оставлял социальный работник. Дядя и племянник не стали уведомлять «Датч-Киллс» об отъезде Брайана, а значит, официальным опекуном Джордж не считался. Когда в школе требовали подпись родителя, он попросту подписывался именем брата. В школьной канцелярии имелись телефоны и профсоюза, в котором состоял Джордж, и всех объектов, на которых он работал. Они с Питером прокручивали записи с автоответчика где-то раз в неделю и почти всегда стирали, не дослушав до конца. «И трындычит, и трындычит…» – бурчал Джордж, приваливаясь к стене, словно слушать автоответчик стоя сил у него уже не было. Изредка появлялись сообщения от Брайана – он кричал в трубку так, словно звонил из Бейрута и связь могла оборваться в любой момент. Брайан просил прощения, говорил, что приехать никак не получается, но в следующий раз он уж наверняка… Джордж выслушивал брата до конца и бесстрастно интересовался у Питера, не хочет ли тот послушать еще раз или сохранить запись. Если Питер говорил, что можно стереть, Джордж равнодушно нажимал на кнопку. Брайан всегда звонил во время уроков, и Питер долго не мог взять в толк, почему отец забыл, что днем он ходит в школу.

Через год после отъезда Брайана автоответчик сломался. Как-то вечером он принялся перематывать пленку так быстро, что она полезла наружу. «Да чтоб тебя!» – рявкнул Джордж и выкинул пленочный ком в мусорное ведро. В первые дни он обещал Питеру купить новую пленку, но так и не купил. «А кого мы хотим услышать?» – пожимал он плечами.

Осенью на тренировки зачастили рекрутеры из колледжей, подтянутые парни, сами из бывших бегунов, в кроссовках и деловых брюках, с блокнотами и секундомерами.

– Особо в голову не бери, – говорил тренер Белл, – но ты сейчас в отличной форме. Они это подмечают.

Впрочем, к Питеру никто из гостей не подходил. По всей видимости, тренер ошибался.

Весной пришло письмо от тренера первого дивизиона из Пенсильвании. Незадолго до этого Питер побил собственный рекорд и обогнал Бобби Обоньо, сына олимпийского атлета и действующего чемпиона Нью-Йорка. Через неделю пришло письмо от другого тренера. К нему прилагалась анкета, призванная выяснить, чего Питер ждет от колледжа в плане учебы и спорта. Еще через неделю тренер из Пенсильвании подошел к нему познакомиться после отборочных соревнований, поздравил с отличным результатом и поинтересовался планами на будущее.

– Твои здесь? – спросил тренер, глядя через плечо Питера на толпу измученных и голодных родителей, которые день напролет торчали на стадионе, дожидаясь заветных тридцати секунд, когда побегут их отпрыски.

– Сегодня не смогли прийти, – ответил Питер. – Но, разумеется, о колледже мы уже начали думать.

На неделе школьный консультант попросила его составить список предпочтительных профессий, чтобы наметить стратегию поступления. Ее руки порхали, словно птички, перед стендами с рекламными проспектами, пока она не набрала для Питера целую стопку.

Летом начались звонки. Тренер Белл полюбопытствовал, когда в его квартире отремонтируют чертов автоответчик, а то он по двадцать раз на дню пытается связаться с Питером, хотя вообще-то не нанимался ему в секретари. Этим летом Джордж собирался приобщить племянника к ремеслу сварщика. Начальству пришлось соврать, что Питеру уже есть восемнадцать. Тренер сообщил, что тренировки начнутся в июле. Питер ответил, что постарается ходить, но все зависит от его смены на стройке. Он зарабатывал девять долларов двадцать центов в час – намного больше, чем одноклассники на летних подработках, – и все отдавал Джорджу. Тренер долго молчал. Слишком долго, как показалось Питеру.

– Ладно, постараемся приспособить расписание к твоим сменам, – сказал он наконец. – Только ради всего святого, постарайся обойтись без травм. Ты же понимаешь, к чему у нас тут идет дело?

– А к чему идет дело? – спросил Питер.

– К поступлению в очень хороший колледж. Не хочется обнадеживать тебя раньше времени, но у них есть специальные программы. Если попасть в такую, платить придется не намного больше, чем в Городском колледже Нью-Йорка.

– Сколько в Городском колледже платить?

– Не знаю. Где-то в районе трех тысяч.

Питер попытался разделить три тысячи долларов на девять долларов двадцать центов.

– Ничего себе! А частный?

– Разве консультант тебе об этом не говорила?

– Мисс Каркара все хочет с отцом это обсудить. – Питер понял, что проговорился, но самому ему все равно не справиться, и продолжил: – В этом году на родительские собрания ходил дядя Джордж, все подумали, что он мой отец, а он никого разуверять не стал. Когда тренеры присылают анкеты, в графе «Родители» я ставлю прочерк. Просто не знаю, что писать.