Да – тогда и сейчас

Примерно через год после того, как они съехались, Энн увидела, как Кейт вышла из-за угла с пакетами из химчистки на плече и, столкнувшись со знакомой, зачем-то показала ей руку. За секунду до того вид у нее был серьезный, а тут Кейт вдруг повеселела, закивала в ответ на какую-то реплику знакомой, спустила пакеты с плеча так, что они мазнули по грязному тротуару. Копаясь в сумочке в поисках ключей от дома, она все еще улыбалась в воротник своего пальто. Пару секунд спустя появился Питер. Он бежал трусцой по тротуару, но, убедившись, что Кейт его не видит, замедлил шаг. Потом подкрался и схватил ее за талию. У Энн сжалось сердце.

Поженились, подумала Энн. Она пыталась разглядеть поближе левую руку сына, словно это дало бы ответы на все мучающие ее вопросы. Неужели Глисоны пришли? И Джордж? Свадьба была пышная? Рано утром Питер вышел из дома один. Судя по густой щетине, совсем как у Брайана, последние несколько дней у него были выходные. Энн проследила за ним до парка, где он, не особенно напрягаясь, сделал несколько коротких забегов, потом опустился на холодный асфальт, посидел немного и лег на спину, раскинув руки и ноги. Он чуть-чуть поправился с того Хеллоуина, когда она увидела его впервые за много лет. Питер щурился, глядя на небо, потом закрыл глаза. Изо рта его ровным столбом поднимался пар. Энн очень давно не видела, как ее сын отдыхает после тренировки.

Чем бы там Кейт ни занималась, график у нее был свободный. Сначала она ездила на автобусе до Куинса, потом стала спускаться в метро на Двадцать шестой улице. Питер выходил то в дневную смену, то в ночную. Иногда он приходил домой, как раз когда Кейт отправлялась на работу. Они успевали только обняться у входной двери. Энн не слышала, о чем они говорят.

В две тысячи четвертом году Питер и Кейт переехали. Энн поняла, что что-то назревает, по тому, как они суетились и что-то обсуждали у входной двери. А потом она несколько раз приезжала и не видела их совсем. Наконец Энн набралась смелости заглянуть в окно – и тут же отпрянула, встретившись глазами с толстым полуголым мужиком, жарившим что-то на сковородке.

Незнакомец подошел к окну:

– На что залюбовалась?

Энн решила не пасовать:

– Здесь ведь раньше жили другие люди?

Мужчина рассмеялся:

– Может, и жили, но теперь здесь живу я. – Он окинул Энн оценивающим взглядом. – Хочешь зайти?

Она бросилась прочь.

Частный детектив, к которому Энн обращалась все эти годы, ушел на пенсию, так что пришлось найти другого. Новый сыщик раздобыл адрес и фотографию нарядного особнячка во Флорал-Парке, похожего на пряничный домик. Кейт и Питер действительно поженились. И пока выплатили за жилье лишь десять процентов.

– Что это за район? Кто там живет?

Энн и сама не понимала, отчего ее так потрясли эти новости. Не думала же она, что Кейт и Питер проторчат всю жизнь в полутемной дыре.

Детектив пожал плечами:

– Что вы, собственно, хотите узнать?

– Не знаю, – ответила Энн.

Она долгие месяцы не решалась отправиться во Флорал-Парк, хотя нашла его на карте и выучила дорогу. Наступил две тысячи пятый год, а у Энн все никак не укладывалось в голове, что Питер живет в своем доме – не в их гилламском. В конце концов она села в машину, за три часа добралась до Нью-Йорка, потом поехала через мост и до Лонг-Айленда. Глядя на дорожные знаки, Энн вспомнила, что была тут с Брайаном, еще до женитьбы, на втором или третьем свидании. Энн совсем забыла об этом, а тут словно воочию увидела, как Брайан, сидя на песке, уговаривает ее пойти поплавать, пока он посторожит вещи. В Америке, особенно в Нью-Йорке, сказал он тогда, нужно держать ухо востро.

Домик оказался совсем маленьким, но милым. На кустах и карнизах лежал снег, в окнах горел теплый желтый свет. Зато подъездная дорожка была вся в выбоинах. Энн оглядывалась по сторонам, спеша запечатлеть в памяти то, что видел ее сын, когда выходил на крыльцо по утрам. Заглушив двигатель, она пыталась приметить хоть что-то принадлежащее Питеру – вдруг он оставил во дворе свой старый велосипед? Скоро она увидела в окне первого этажа Кейт. Занавески были отдернуты, люстра освещала ее, словно актрису на сцене. Сначала Энн решила, что в руках у Кейт ворох белья, но стоило ей подойти поближе к окну, стало ясно, что она прижимает к груди ребенка.

Лишь несколько мгновений спустя Энн осознала, что это и ребенок Питера тоже.

Она вышла из машины, встала в тени и продолжила наблюдать. Кейт Глисон держала на руках ее внука. Новенького человечка, с пылу с жару – вот его не было, а вот он есть. Питер рос очень быстро. Почти не ползал, а потом вдруг взял и встал. И буквально на следующий день пошел. И кажется, тут же выучил все слова, какие только надо знать человеку в этой жизни.