Да, волчье мясо — харч не сладкий,

Проследив за указательным пальцем толстяка, бонд увидел Гюду. В чистой одежде, умытая и посвежевшая после сна, княжна лучилась теплой женской красотой. Ее округлое лицо, розовые щеки, пухлые губы и большие голубые глаза удивительно хорошо сочетались с ладной полненькой фигурой, покатыми плечами и крутыми бедрами. Склонившись над деревянной бадьей, Гюда принялась плескать на лицо пригоршни воды. Сверкающие капли сбегали по ее шее, мочили ворот голубой нарядной рубашки. Стоящая подле нее Ингия держала рушник, терпелив дожидалась, пока княжна умоется. После утренней истории с конем Ингия никак не могла прийти в себя — вздрагивала, испуганно оглядывалась и то и дело крестилась.

Арни пихнул Сигурда кулаком в бок:

— Ты ведь недаром тогда в море не отпускал доч-ку конунга Гарды, а, бонд?

— Она тебе нравится? — усмехнулся Сигурд, от-ветно подтолкнул Арни. — Так забирай!

Толстяк ошалело захлопал белесыми ресницами, в его глазах мелькнул испуг, смешанный с удивлением.

— Ты что?! — оторопело произнес он. — Она же обещана Рагнаром твоему хевдингу.

— А у меня есть хевдинг? — окончательно сбивая эрула с толку, спросил Сигурд.

К подобным сложностям Арни не привык. Какое-то время он соображал, хмуро взирая на бонда, а потом сделал то, что всегда помогало решить про-блему: не размахиваясь, врезал Сигурду кулаком в живот. Перед глазами бонда замельтешили разно-цветные точки, дыхание перехватило. Согнувшись, он хватанул ртом воздух, кое-как сглотнул набежав-шую слюну.

— Язык твой — враг твой, — безмятежно заметил Арни, подцепил бонда пятерней под локоть, хохотнул и потащил прочь с монастырского двора.

— Пошли. Рагнар ждать не любит. Да не кряхти ты, отхаркаешься по дороге.

Он оказался прав — по дороге Сигурд отхаркался и даже отдышался.

Бернхар и Рагнар ждали его в крепости, в простор-ной зале, где на выложенном каменными плитами полу стоял стол с гнутыми ножками и две скамьи, гораздо короче обычных гостевых. Составление нуж-ного договора не заняло много времени.

Делая вид, что проверяет написанное, Рагнар ле-ниво осведомился о княжне и кивнул, услышав, что она жива и здорова. Убирая договор в принесенный слугой сундучок, граф посетовал на скаредность монахов, и особенно отца Ансгария, «который, имея бо-гатства несметные, поскольку приходится родствен-ником аббату Эбо, а тот, в свою очередь, не кто иной, как двоюродный брат короля Людовика, и все пере-численные жертвуют на богоугодные дела деньги и земли немалые, не хочет делить доходы с городом».

«А главное, не делится с ним, графом Бернха-ром», — про себя добавил Сигурд.

Рагнар же сетования графа истолковал по-своему.

— Да чего его спрашивать? Давай поделим сами,— коротко предложил он Бернхару.

Правитель Гаммабурга побледнел, махнул рукой, спешно отсылая слугу, испуганно зыркнул на Сигур-да, засуетился:

— Нет-нет1 Не надо1 Он ведь не себе берет, тратит во славу Господа нашего. Нищим раздает, на мона-стырские нужды...

— Не надо, так не надо, — пожал плечами Рагнар.

Ночью конунг хорошо повеселился, теперь ему до-саждала головная боль и сухость во рту. Причитания графа вызывали раздражение. А еще надо было про-верить снеккары, угомонить бойких до чужого добра хирдманнов, глянуть, чем занимаются люди Бьер-на, — ярл мог попытаться забрать княжну и втихаря покинуть город. Хотя без разрешения короля саксов по Лабе ему не пройти. А если повернет обратно-м Шверинерзе его будут поджидать разъяренные вар-ги. Теперь они хорошо подготовятся. Рагнар нарочно напал на их крепость, чтобы Бьерну не было дороги назад. Если ярл догадался об истинной причине на-падения, то эрулам следует ждать ответной подлос-ти — Бьерн никому и никогда не спускал обид. Нын-че за ярлом нужен глаз да глаз. Избавиться бы от не-го, да нельзя — он родич Хорика Датчанина, не раз ходил по Лабе, знает все мели вдоль Фризских остро-вов, и его люди слывут лучшими на севере воинами. Пока дочь конунга Гарды в руках Рагнара, самый сильный из морских ярлов будет на его стороне.

Сопение бонда оборвало думы Красного конунга. Сигурд пристально глядел ему в лицо, словно догады-вался о чем-то. Рагнар поморщился, велел:

— Иди. Приглядывай за женщиной. Этой, как ее...

— Гюда, — сказал Сигурд. — Ее зовут Гюда.

Он почти бесшумно выскользнул за дверь, оставив Бернхара наедине с эрулом. Теперь он кое-что начи-нал понимать. Вернее, не понимать — лишь ощущать, предчувствовать.

Сигурд не знал, пригодятся ли ему эти предчувст-вия, но, как любой рачительный бонд, уже заготовил для них полочки в своей памяти. Кто знает, когда и как переплетутся нити норн.