Да, волчье мясо — харч не сладкий,

— Иди! — Айша выпихнула Сигурда на двор.— Прощай, бонд.

Ладонью прикрывая глаза от света, он обернулся. В темной дыре щели лицо маленькой колдуньи беле-ло неясным пятном.

— Я больше не бонд, — отчетливо сказал он пят-ну. — Меня зовут Сигурд!

Дверь захлопнулась.

Сигурд не вернулся в келью. Отойдя от конюшни на пару шагов, он остановился.

Петух разбудил монастырь, из пристроек выбира-лись заспанные слуги и рабы, спешили по нужде за сарай, на ходу развязывая пояса на штанах. Некото-рые, уже справив нужду, косились на серое, предве-щающее дождь небо, морщились, недовольно кряхтя, направлялись к стоящему у стены корыту с водой, плескали на мятые лица пригоршни холодной влаги. Рыжий слуга, тот, что недавно чистил репу, заметив Сигурда, вразвалочку подошел к нему, ухмыльнулся.

— Кто рано встает, тому Бог подает? Так, викинги От парня пахло дымом очага и еще чем-то непри-ятно кислым. — Не спалось, — коротко ответил Сигурд.

Он думал о ведьме, о том, что спустя совсем не-много времени кто-нибудь откроет дверь конюшни, войдет внутрь и обнаружит пропажу. Он думал о сло-вах Айши, похожих одновременно на предупрежде-ние и угрозу, о слухах, ходящих о ней в Каупанге, о пропавшем жеребце. Айша сказала, что ее ударили, а потом увели коня, но никто никого не уводил,— конь просто исчез, обратился в пыль, в воздух, в ве-тер. Будь все иначе, служка у ворот непременно под-нял бы шум.

— - Оно и верно, — словно отвечая на невысказан-ные мысли бонда, произнес парень. Потянулся, зев-нул. — Самому нынче худо спалось. Сперва раненый ваш, Кьятви, все в бреду что-то шептал. Пока брат Матфей ему настоя не дал, заснуть не мог. А как он заснул, так мне не по себе стало, все звуки всякие мерещились, шорохи. Однажды, где-то в полночь, да-же привиделось, будто женщина голая мимо двери прошла. Красивая такая — волосы длинные, грудь девичья, бедра гладкие. Да не просто прошла, а в щель заглянула, как бы проверить хотела, пусто ль в доме. Я дыхание затаил, глаза закрыл. Потом от-крыл и уразумел — видение это было, не более. Дья-вольское искушение.

Парень явно был доволен тем, что не поддался на козни дьявола. Сигурд покосился на запертую дверь конюшни. Двор уже пробудился, даже Ингия вылез-ла из своей пристройки, но к конюшне никто не под-ходил, словно она была заколдована.

Ингия сняла висевший на распорке передник, встряхнула, принялась повязывать его поверх серой рубашки.

Грохнула щеколда на главных воротах — служ-ка-привратник с трудом снял ее, прислонил к ограде. Из дверей монастыря вышел монах в длинном сером одеянии, подпоясанном веревкой, с корзинкой в ру-ке. Шаркая ногами по сухой глине, он пересек двор, нырнул в курятник. Оттуда послышалось хлопанье крыльев, недовольное кудахтанье. Рябая курочка выскочила наружу, испуганно растопырив перья и пуша короткий хвост. Следом за ней вылез монах. К его плечу прилип клочок светлого пуха, из корзи-ны выглядывали круглые бока яиц.

Сигурд вновь взглянул на конюшню. Там было ти-хо. Люди сновали мимо закрытых дверей, не обращая на них внимания.

— Ну, пора мне. Дел невпроворот, — донесся до Сигурда голос рыжего слуги.

Двое монахов не спеша подошли к дверям конюш-ни. Один, повыше, ухватился рукой за створку, по-тянул на себя. Второй что-то сказал ему, оба заулы-бались. Дверь отворилась, монахи, один за другим, вошли внутрь. Сигурд запомнил лицо высокого-гладкое, улыбающееся, с прямым носом и большим ртом. Он казался добрым человеком.

Пола его одеяния скрылась последней. Сигурд заку-сил губу, закрыл глаза. Звуки двора исчезли, растаяли, только сердце продолжало гулко биться о ребра.

— Раз, два, три... — Сигурд шевелил губами, от-считывая удары.

Сквозь кокон тишины медленными, тягучими, будто сочащимися сквозь воду, звуками долетели чьи-то голоса. Кричали про пропажу коня, про коз-ни дьявола, звали отца Ансгария, шептались о ско-ром гневе короля. Какая-то женщина рыдала и ис-ступленно молилась, кто-то говорил о Божьем про-видении. Потом вспомнили о колдовстве.

Сигурд различал чужие речи глухо, как во сне. А затем звуки вернулись, рухнули на него оглуши-тельным женским криком:

— Ведьма! Исчадье ада! Это она! Она виновата! Она всех нас изведет! Всех!!!

Бонд вздрогнул, оглянулся на крик.

Вопила Ингия. Она тискала передник на своем животе, корчилась, будто в коликах. За ее спиной неподвижным изваянием стояла княжна. Почуяв на себе чужой взгляд, Гюда вскинула голову, столкну-лась глазами с Сигурдом, провела пальцами по ще-ке, будто убирая невидимую паутину.

Он вспомнил о шепотках, которые утром слышал подле пристройки, где она жила вместе с Ингией, о ненависти, которую княжна питала к болотной кол-дунье, о страхах Ингии и о красивой обнаженной жен-щине, примерещившейся рыжему слуге.

— Ты? — уставившись на княжну, тихо прошеп-тал он. — Извести ее хочешь?

Над головами собравшихся зазвонили колокола. Запели, перекликаясь меж собой, заполняя звоном не-бо и глуша людские речи.

Княжна улыбнулась.

— Ты! — надеясь пересилить колокольный призыв к Богу, выкрикнул Сигурд. Не успевший далеко отой-ти рыжий слуга удивленно воззрился на него.