Да здравствует король (СИ)

– Могу, Цири, но разве не лучше показать, чтобы вопрос отпал сам собой? Многословный правитель – не всегда хорош.

– А молчаливый правитель не всегда худ, – ответила девушка, подавая руку. – А куда мы приехали?

– Посмотреть, как раньше жил твой дорогой «друг», Ласточка.

Она непонимающе приподняла бровь, двинувшись за своим королем. Друг? Неужели так Ястреб зовет старого Лиса? Вблизи дом был тем, чем казался издали: старой развалюхой, чьи лучшие годы лежали далеко позади, в веках минувших. Девушка поморщилась от запаха сырости, от созерцания заросшей клевером и одуванчиками лужайки, от оставленного кем-то отпечатка руки на фасаде.

В брошенных домах всегда было что-то трагичное. Много лет подряд они радовали жильцов теплом стен, уютом убранства, не ждали иного исхода в свои лета. Сейчас же медленно увядают, теряют сначала крыши, после стены и фасад, контуры, навсегда исчезая в памяти давно забытых потомками мертвецов. О старых постройках вспоминают лишь беззубые старики, только они могут рассказать о том, кто жил за теми камнями, чьей крышей были доски, что нынче пошли на костер. Дома рушатся, дома ломаются, и наблюдать за их медленным разложением Цирилле было больно. Интересно, как там хижина Высоготы?

Извозчик спрыгнул со своего места, и в нем ведьмачка узнала того тихого юношу – Карантира, дававшего ей инструкцию к коронации. Эльф ей не улыбнулся, но взгляд его выдавал если и не радость встречи, то искреннее сожаление о том, что она проходит вот так. Карантир отворил дверь перед своим королем и его хорошенькой спутницей, отступив от входа на пару шагов. Эредин ступил на территорию дома первым, Цири зашла за ним.

Пол скрипнул, приветствуя гостей, запах сырости и гнили уступил место свежести улицы. Цири опасливо оглянулась назад, услышав, что дверь за ней захлопнулась, но король взял ее за руку, прогоняя сомнения о случайности произошедшего. Голые каменные стены грязно-серого цвета, темные деревянные полы, выцветшие гобелены на стенах… Убранство казалось не заброшенным, но аскетичным, принадлежащим хозяевам, что не могут уследить за столь большим домом без посторонней помощи. Пыль копилась на полу и оставшихся внутри предметах мебели, кое-где виднелись грязные разводы, следы ног незваных посетителей.

– Что это за место? – спросила девушка, останавливаясь.

– Идем, ты сейчас все поймешь.

Эредин не желал произносить вслух истину, Цири сама могла ее достичь, лишь имея для того каплю терпения. Тогда понимание окажется еще острее, знание, полученное собственными силами, даст ей урок другого оттенка. Красного, острого, Цири должна его запомнить. Девушка опустила взгляд, шла вперед, переставляя все еще ноющие после пережитого вечером ноги. Эльф вел ее к лестнице, на второй этаж, чтобы показать ту самую комнату, ради которой гости и явились. Убранство не меняло тональности: Цири понимала, что здесь когда-то жила скромная многодетная семья, не имевшая ни большого дохода, ни вкуса, чтобы на малые деньги жить достойно.

Лестница кончилась, кончился и длинный коридор, освещенный скудным уличным светом, лившимся из единственного окошка впереди. Эредин отворил перед своей спутницей дверь, позволяя девушке войти внутрь первой. Запах знакомых сушеных трав окрасил первое впечатление приятными нотками, Цири прикрыла глаза, отдаваясь мелькавшим в разуме воспоминаниям. Не хватает только холода, едкого химического аромата и страха, бьющего по груди изнутри.

– Аваллак’х? – спросила она тихо, словно не желая произносить это имя при своем короле. – Это его дом?

– Был когда-то. Теперь это дом памяти тому, как выходец из самой неблагородной семьи может выбиться в верхние слои общества.. Но в таком свете его вижу лишь я, местные – в другом. Впрочем, Цири, мы тут не для этого. Подойди к его столу, взгляни на бумаги.

Оторвав взгляд от измалеванных нетвердой детской рукой стен, Цири глянула вперед. И верно, перед ней оказался стол, заваленный перьями, бумагами, старыми рисунками и книгами. Цирилла больше не оглядывалась к спутнику, девушка лишь шагнула вперед, плотно сжав губы, оглядев обглоданные молью шторы, развалившуюся в углу кровать. На старой желтой бумаге она увидела с трудом выведенных единорогов, эльфийских барышень и цветы разных форм, размеров и видов. Больше всего, впрочем, автор выделял розы, розы с пышными, дышащими свежестью бутонами, тонкими шипастыми стволами и поникшими головками.

– Почему все это не разворовали? Дверь же открыта.

– Эльфийский народ, Цири, уважительно относится к реликвиям своих собратьев. Краж в нашем государстве не было уже давно.

– А почему… Почему он не забрал все это с собой?

– Он покидал этот дом в большой спешке, многое оставил за спиной. Впрочем, это не удивительно, Креван долгое время не желал менять места дислокации. Даже когда уже был учеником знаменитого алхимика, все равно возвращался сюда. Ностальгия, привычка ли – я не могу знать.

– И что же заставило его уйти?