Да здравствуют медведи!

Виктор, чтоб не исколоться о рыбу, надевает куртку, рабочие брюки, сапоги. Скорчив рожу, он осеняет себя крестным знамением и лезет за борт. Осторожно становится на тугой, набитый рыбой куток, — держит! И не спеша идет к концу. Заметив, что капитан снимает его из рубки, Виктор не торопится распускать мешок — принимает гордые позы, машет руками и даже ложится спиной на рыбу, загорает: знай, мол, наших.

Наконец он рывком развязывает гайтан и со всех ног пускается к судну. Рыба быстро уходит из сети, мешок становится мягким, проседает. Виктор проваливается в рыбу сначала по колено, потом по пояс.

Но все обходится благополучно. Перегнувшись через борт, тралмастер ловит его за руку и вытягивает на палубу. Виктор отряхивается и на радостях пускается вприсядку.

Матросы смеются.

А от борта расползается по воде огромное белое пятно мертвой рыбы. Будет чем поживиться акулам.

Нам осталось всего два траления. Матросы измотаны.

После обеда с кружками компота в руках выходим на шкафут — в столовой нечем дышать.

На горизонте виден остров Тринидад и благодатные кучевые облака над ним.

Иван Чернобривый, облокотясь о планшир, потягивает компот, глядит на берег и говорит без улыбки:

— Хорошо быть губернатором Тринидада!

Перед сном поднимаюсь в рубку. На завтра назначен заход в Порт-оф-Спейн.

Все окрестные радиостанции взволнованы событием чрезвычайной важности: Перу, Уругвай и Коста-Рика восстановили дипломатические отношения с Аргентиной.

Европа отсюда кажется далеким и глухим захолустьем.

25 пиратских голов с Тринидада

Рекса стоит на самом носу и тихонько повизгивает. Это с ней всегда: Гавана там или Гибралтар, Мексика или Венесуэла — ей все равно, абы земля. Вскарабкается по трапу на полубак, выставит морду между леерами и глядит.

Когда ее принесли на судно, через комингс — порожек сантиметров в десять — перелезть не могла. Теперь вот совсем взрослая стала, поджарая, длинноногая, а вокруг все вода и вода. Наверное, вид берега вызывает в ее памяти смутные запахи мягкого материнского брюха, теплого молока.

Но сегодня не только Рекса — вся команда не спускает глаз с берега. Даже боцман Володя Беспрозванный, возясь у якорной лебедки, подкладывая чистую тряпицу под штормтрап, чтобы портовые власти не вымарались о свежевыкрашенный борт, нет-нет да замрет и вглядывается в поросшие пальмами холмы и медленно обозначающуюся за душной утренней дымкой линию причалов.

Позади долгий тропический рейс, температура воды за бортом под тридцать, воздуха в машине — под шестьдесят, десятки тралений в неразведанных местах, над незнакомыми грунтами, тонны экзотической рыбы, морские чудища. Позади сотни километров яруса, бесчисленные авралы, покраски, швартовки. Позади Мексика и Куба, ураганы «Елена» и «Флора».

Порт-оф-Спейн — наш последний заход. Возьмем воды, продуктов и махнем домой, через океан, в Калининград.

Как-то встретят нас здесь, в главном городе острова Тринидад, бывшей британской колонии, а ныне столице Республики Тринидад и Тобаго, которая имеет такой же один голос в Генеральной Ассамблее ООН, как Великобритания, США и Советский Союз? Наше судно — первый советский корабль, идущий на Тринидад.

Бой с тенью

Мы стоим на якоре в миле от берега, чуть покачиваясь на зеленой воде, и во все окуляры разглядываем город. Центр, укутанный сплошной зарослью садов, обозначен лишь шпилем собора, тремя коробками деловых зданий да беседкой из красного камня на каком-то помпезном здании. От центра крыльями разлетаются по холмам одноэтажные домишки, деревянные и каменные, белые и цветные, с навесами на столбах, крытыми террасами. Повыше, в зелени, курчавой и спутанной, как волосы негра, белеют срезы петляющей дороги. В седловине торчит вогнутое сетчатое зеркало огромной радарной антенны.

Представители власти уже побывали у нас на борту. Капитан порта, подчеркнуто деловой, безапелляционный англичанин: «Эхолот у вас есть? Вот и отлично. Держите между этим буем и — видите? — сверкающей крышей на берегу и становитесь на якорь рядом с французом!»

Иммиграционный офицер — приторно вежливый индус, настороженно разглядывающий нас из-за очков: «Судовую роль, будьте любезны!.. Цель захода, пожалуйста?.. Какого цвета собака? Надеюсь, больных на борту нет? Соблаговолите на берег команду не пускать… И позвольте дать вам совет: ничего не покупайте с лодок. Подмешивают в ром разной дряни, перепоят команду… Да они уже, кажется, тут как тут!»

Он высовывается в иллюминатор. Под бортом стоит моторка с двумя неграми, груженная бананами, грейпфрутами, ящиками с кока-колой и ромом: «Эй, вы! Прочь отсюда, да поживей!»

За англичанином и индусом является китаец. В тенниске, плотный, как борец, стриженный под ежик, непроницаемо молчаливый. Протягивает визитную карточку: «Том Натаниэл, директор-распорядитель компании по снабжению судов Гендерсон».