Дай пять

– Так насчет того счета, – напомнила я.

– Имя?

– Фред Шутц.

Он набрал на компьютере имя и покачал головой.

– Никого нет с таким именем.

– Точно.

Я объяснила ему, в чем дело, и показала погашенный чек.

– Мы не пользуемся этим банком, – заметил он.

– Может быть, у вас там второй счет.

– Ага, – добавила Лула. – Местный текущий счет.

– Все наши конторы в одном месте. Все идет через Ситибанк.

– Тогда как вы объясните этот чек?

– Я не знаю, как объяснить.

– Тут работали только Марта Дитер и Ларри Липински ?

– В этом отделении – да.

– Если кто–то посылает квартальную плату по почте, что с этим происходит?

– Она приходит сюда. Вводится в систему и кладется на счет в Ситибанк.

– Вы мне очень помогли, – поблагодарила я. – Спасибо.

Лула вышла следом за мной.

– Между нами, он не очень–то помог. Ничего не знает.

– Он знает, что банк не тот, – напомнила я ей.

– Тебя, похоже, чем–то осенило.

– Я испытала в некотором роде мозговой штурм, когда разговаривала с Шемпски .

– Не хочешь ли поделиться этим мозговым штурмом?

– Предположим, Ларри Липински не вносил все счета. Можем предположить, что он придерживал для себя процентов десять и клал на депозит куда–то еще?

– Прикарманивал, – подсказала Лула. – Ты думаешь, что он прикарманивал деньги компании. И тогда явился Фред и закатил скандал. И поэтому Липински избавился от Фреда.

– Возможно.

– Ну ты даешь, – восхитилась Лула. – Подружка, ты просто умница.

Мы с Лулой изобразили «дай пять», потом хлопнули по рукам, а затем она попыталась проделать со мной еще какой–то жест руками, но половину я пропустила.

На самом деле я задумалась, что все сложнее. Что от дядюши Фреда избавились не потому, что он поднял шум из–за чека. Казалось более правдоподобным, что исчезновение дяди Фреда имело отношение к  расчлененной женщине. И я все еще думала, что эта женщина могла быть Лаурой Липински. Тогда в какой–то степени это связывалось вместе. Я могла построить возможную версию на том, что дядя Фред увидел, как Липински подбрасывает мусорный мешок к агентству недвижимости. Дальше я терялась.

Мы уже почти дошли до машины, когда Стемпер высунул голову в дверь и помахал нам.

– Эй, – прокричал он. – Погодите минуту. Этот чек не дает мне покоя. Вы не возражаете, если я сделаю копию?

Я решила, что это никому не помешает, поэтому мы с Лулой вернулись в контору с ним и подождали, пока он возился с копировальным устройством.

– Чертова штуковина вечно не работает, – пожаловался Стемпер. – Подождите, пока я заменю бумагу.

Полчаса спустя я получила чек обратно с извинениями.

– Простите, что так долго, – сказал Стемпер. – Но, возможно, из этого что–нибудь выгорит. Я пошлю копию в Камден и посмотрю, что получится. Думаю, все очень странно. Никогда ни с чем подобным не сталкивался.

Мы вернулись в «порше» и опустились на кожаные сиденья.

– Люблю эту машину, – призналась Лула. – Чувствую себя такой крутой стервой в ней.

Я точно представляла, что она имеет в виду. Фантастика, а не машина. И неважно, так ли на самом деле, но когда ты ведешь такую тачку, то чувствуешь себя красивее, сексуальнее, храбрее и умнее. Рейнджер понимал толк в этом «расширении горизонтов». Когда я вела «порше», то совершенно точно видела себя с этими «расширенными горизонтами».

Я завела мотор и направилась по подъездной дорожке к выезду со стоянки. Стоянка была огорожена высоким цепным забором. В глубине площадки  парковались отработавшие свое мусоровозы, а офисные служащие и водители останавливались в передней части. Двустворчатые ворота выходили на улицу. Наверно, на ночь их закрывали на замок. Днем ворота стояли открытыми, и в них запросто могли проехать два грузовика.

Я подъехала и остановилась у открытых ворот, посмотрела налево и увидела первый за день мусоровоз, громыхающий на всю окрестность. Не грузовик, а колосс. Зелено–белое чудовище, сотрясающее землю по мере того, как он с грохотом приближался, его масса предупреждала о своем появлении бегущим впереди зловонием от гниения всего и вся, его прибытие возвещали кружащиеся над ним чайки.

Мусоровоз повернул к въезду на стоянку, и Лула подпрыгнула на сиденье.

– Твою мать, этот парень нас не видит. Он поворачивает так, словно один тут на дороге.

Я дала задний ход, но было уже поздно. Грузовик задел «порше», содрав стекловолокно с половины машины. Я нажала на гудок, мусоровоз остановился, и сверху выглянул водитель и изумленно уставился на нас.

Лула, ругаясь в полный голос, выпрыгнула из машины, я последовала за ней, выкарабкиваясь через ее сиденье, потому что моя сторона вляпалась в монстра–мусоровоза.

– Черт, леди, – расстроился водитель. – Даже не знаю, как это случилось. Я вас не видел, пока вы не стали жать на гудок.

– Так не прокатит, –  завопила Лула. – Это же «порше». Вы знаете, что ей пришлось сделать за этот «порше»? Ну, в общем–то пока еще не пришлось, но думаю, если повезет, то придется очень много потрудиться. Этой компании лучше иметь страховку. – Лула повернулась ко мне. – Тебе нужно обменяться страховками. Это первым делом всегда делается. У тебя есть карточка?