Daigaku-kagami (СИ)

— Ве-е-е, — жизнерадостно протянул он вместо приветствия, замечая на кухне нещадно матерящегося Ловино.

— Наконец-то явился! — в белоснежном фартучке, красный от смущения, возмущенный, он был так мил, что хотелось затискать до смерти. — Я думал, с голоду помру!

— Сейчас-сейчас, — уже споласкивая руки, успокоил его Феличиано. — Садись пока, сейчас чаю тебе налью.

А ведь он еще и прекрасно готовил. Был мил, послушен, хрупок, нежен, умел готовить и убираться, любил обниматься и рисовать… Да, не очень мужественно, но разве знал он, что Ловино нужно именно это? Стал бы брутальным грубияном, право же.

Поставив чайник на плиту, Феличиано достал сковороду и, добавив в нее масло, поставил разогреваться; быстро вымыл овощи, мелко нарезал, кинул на сковородку; затем достал кастрюлю, наполнил водой, тоже поставил кипятиться. Вскипел чайник, так что Феличиано налил-таки брату приятный напиток, периодически отвлекаясь, чтобы помешать овощи. Добавил к ним томатной пасты, закинул вермишель в кастрюлю.

— Ну ты даешь! — выдал Ловино. — Сколько раз это видел, и никак не устаю удивляться.

— Жизнь с тобой любого научит немного готовить, — усмехнулся Феличиано.

— Да ладно, Тони как не умел, так и не умеет, — проворчал Ловино, даже не пытаясь скрыть счастливой улыбки.

— Ве-е, братик, я же просил…

— Все-все, молчу, — примирительно подняв руки вверх, проговорил тот. — Следи за овощами лучше.

— Если есть сыр, потри немного, пожалуйста, братик, — попросил Феличиано. — Не зря же ты устроил мне дефиле в фартуке.

Варгас-младший вновь повернулся к плите, ожесточенно помешивая то овощи, то вермишель, чтобы не видеть, как его братец снова очаровательно покраснел. Спустя пару минут он уже вылавливал длинные макароны, сцеживая воду и добавляя их к овощам. Ловино же сосредоточенно тер кусочек сыра, стараясь не пораниться.

Еще пять минут — и на столе красовались две тарелки с пастой, а Феличиано и Ловино сидели друг напротив друга. На плите стояла сковорода с приличной долей блюда, оставленная остальным соседям.

— Приятного аппетита, — принимаясь за еду, сказал Ловино.

— Паста-а-а!

Во время еды они не разговаривали: сказывалось чувство голода, и на кухне раздавались только звуки от столовых приборов. Ловино закончил первым и, довольно откинувшись на спинку стула, сыто потянулся.

— Было просто обалденно! — улыбнулся он. — Ты как всегда на высоте.

— Спасибо, — Феличиано вернул улыбку. — На тебе посуда.

Последнюю фразу он бросил уже из прихожей, чтобы Ловино не смог отвертеться, и тут же столкнулся там с соседями. Улыбнувшись, он пригласил их к столу, сообщив, что его братик накроет.

— Берегись, мелкий! — раздалось с кухни.

Когда Ловино закончил с посудой, он ворвался в комнату, в шутку налетая на Феличиано с первой попавшейся подушкой. Тот не успел приготовиться к внезапному нападению, поэтому тут же оказался прижат к кровати, на которой до этого мирно читал заданный на завтра параграф. Ловино, покрепче впечатал подушку в лицо брату, победно усаживаясь у него на животе.

— Уже готов покаяться, эксплуататор? — рассмеялся он.

Подушка отозвалась невнятным бульканьем, а сам Ловино неожиданно почувствовал себя прижатым к кровати. С раздвинутыми ногами. И нависшим над ним красным, как рак, Феличиано. Это слишком напоминало…

— Ты что-то спросил, братик? — ухмыльнулся тот, потянувшись за орудием мести.

Ловино выскользнул из-под него, подхватив свое бесценное оружие и соскочив на пол. Феличиано не отставал, остановившись напротив. С минуту продолжалась игра в гляделки, а потом Ловино не выдержал и метнулся к брату в яростной атаке. Подушки столкнулись, и брат пошел на брата, оба получали мягкие удары по всему телу и удовольствие от нахлынувших воспоминаний. Ловино сам не заметил, как их драка перешла на пол, как подушки полетели в сторону. Он сидел, опираясь спиной о кровать и согнув одну ногу, а Феличиано стоял на коленях так близко к нему, что его дыхание касалось щек Ловино.

Перед глазами того ясно предстал первый раз, когда он поцеловал Феличиано. Это тоже стало последствием какой-то игры, когда тот, неловко рухнув на пол, утянул за собой и Ловино.

Воспоминания ли, желания ли, но сейчас…

Он потянулся вперед и поцеловал его. Невинное краткое прикосновение губ к губам, мягким, сладким, родным. Но в этот миг чей-то мир успел рассыпаться на куски и собраться вновь миллионы раз, погасли сотни звезд и зажглись тысячи новых, на каком-то другом краю вселенной зародилась жизнь, а где-то здесь, совсем рядом, случилось маленькое чудо.

И вот они уже целовались, отчаянно цепляясь друг за друга руками, боясь потерять друг друга, прижимаясь так крепко, едва не сливаясь воедино. А потом Феличиано насильно отстранился от Ловино, и в этот момент тому стало холодно и почти физически больно. Но он стерпел, потому что… Просто потому что.

— Прости, — прошептал Ловино.

— Все хорошо.

— Пошли спать? — отводя глаза предложил он.

— А уроки кто делать будет?

— Да ну их к черту сегодня, эти уроки. Братик…