Daigaku-kagami (СИ)

Работать учителем — занятие не из легких. Мало знать свой предмет, уметь общаться с людьми и доступно объяснять материал, который тебе самому знаком настолько, что непонятно, как этого можно не уметь, не знать и не понимать. Нужно, помимо всего прочего, иметь вагон и маленькую тележку терпения, как бонусное дополнение — стальные нервы, а для полного счастья еще и быть немного глуховатым. В обычных школах не обойтись без опыта — тем, кто уже проявил себя на этом поприще, легче найти работу, — но, к счастью, в «Кагами» смотрели не на количество проработанных часов, а на знания и потенциал, делая ставку на креативность молодых; поэтому преподавательский состав был юн, зелен, но вовсе не наивен, как можно было бы предположить.

Ван Яо был самым молодым учителем в этом дружном коллективе: в прошлом году он окончил университет, а до этого сам учился именно в «Кагами». Отчасти поэтому его и приняли несмотря на полное отсутствие опыта в работе с детьми: директор уже знал, что Яо из себя представляет. Да еще и тут же вручили класс — для ускоренного погружения в школьную жизнь. И пусть Яо обладал недюжинным терпением, прекрасно знал и просто обожал историю, любовь к которой пытался привить детям, был неплохим педагогом, он и предположить не мог, насколько трудно приходится учителям. Темп ребята задавали бешеный: куча домашки на проверку — ведь в «Кагами» с учебой было строго, подготовка для следующего урока — потому что детей нужно не только научить, но и заинтересовать предметом, да еще и работа с классом — ребята уже успели сдружиться, запланировать кучу всего и просили его помочь. Да тут еще и коллеги постарались — толковой помощи от них не дождаться, зато как начнут болтать — так весь день коту под хвост. Но если забыть об усталости — Вану нравились люди, с которыми ему пришлось работать. Веселые, молодые, интересные. Они не давали ему заскучать, общались, как будто он свой, как будто не только-только пришел в их дружную компанию.

Яо сидел за своим рабочим столом и с интересом наблюдал за Гилбертом, который в данный момент в обнимку с Людвигом, учителем физкультуры, распивал пиво из огромной кружки, усевшись на стол Родериха. Байльшмидт кричал что-то смешное, был уже вполне «готов», и даже не думал на этом останавливаться. Еще бы, ведь первая неделя — этот канцелярский ад — наконец-то закончилась! Яо и сам был рад отдохнуть, правда, не понимал, почему для вечеринки потребовалось использовать учительскую. В конце концов, у учителей была своя общая комната в общежитии.

Так или иначе, а дело явно близилось к какому-то эпичному финалу. В том, что финал будет именно эпичным не сомневался никто из собравшихся, так же как и в том, кто будет героем дня. Байльшмидт общественное мнение поддерживал: кто, как не великий он, может быть героем дня?

— Итак, уважаемые коллеги, почему никто не делится впечатлениями после первой рабочей недели? — чуть запинаясь, провозгласил Гилберт. — Все только и делали, что работали, ну, имеем же мы право! Вот у меня второй курс — за две недели всё забыли…

— Просто у тебя предмет такой, — Людвиг пихнул его в плечо почти опустевшей кружкой. — То ли дело физкультура? Вот это урок! Забыть — невозможно.

— Да глупости! — встрял Иван, тоже изрядно подвыпивший и весь вечер прожигавший Гилберта и Людвига таким жутким взглядом, что вокруг него расползалась аура страха и ужаса. — Просто дети сейчас такие пошли, не то что мы. Выучили, экзамен сдали, и все — прощай, память! На следующее утро уже чистенькие.

— Что верно, то верно, — поддакнул из темного угла Тино, учитель обществоведения, весь вечер просидевший в обнимку с бутылкой.

— Мне кажется, первоклассники в этот раз толковые, — возразил Бервальд, до того молча сидевший за соседним столом.

— Да, ребята неплохие, ару, — улыбнулся Яо. — Быстро поладили, и с учебой пока никаких проблем.

Оксеншерна его пугал — тот еще взгляд, акцент ужасный, половину слов не разобрать, и ростом даже выше Ивана, что уж говорить о самом Яо. Но забота, с которой он присматривал за Тино — плохо прикрытая и неумелая, зато искренняя до мурашек, была такой теплой, что Яо и сам не заметил, как его губы растянулись в улыбке.

— Мои тоже подружились, — кивнул Иван. — Жалко их даже немного…

— А что жалеть? — Гилберт косо посмотрел на Брагинского. — Не всю же им жизнь за мамкиной юбкой прятаться. Тем более, Вань, раньше жалеть надо было, до того как решил сюда заявление написать, — он хрипло рассмеялся. — Раз они достаточно умны, чтобы поступить к нам, должны и сами понимать, что их ждет.

— А вообще — это вопрос серьезный, — Людвиг задумчиво посмотрел на дно опустевшей кружки. — Такие ребята не привыкли, что не все можно решить за деньги.

— Вы о чем, ару? — с легкой вежливой улыбкой поинтересовался Яо.

— А-а-а, ты же у нас гений, с бюджета выпустился! — Гил ухмыльнулся. — Неужели никогда не замечал, как твои одноклассники хорошие баллы выпрашивали? — Ван удивленно приподнял брови. — Ну, тогда подожди экзаменов, сам все узнаешь, — Гилберт рассмеялся, и остальные подхватили его смех.