Daigaku-kagami (СИ)

Ловино уже разделся и залез под одеяло на кровать Феличиано. Тот расплылся в довольной улыбке и, быстро скинув одежду, присоединился к нему.

— Свет, — напомнил Ловино.

Пришлось вставать и выключать свет. В комнате сразу потемнело, но атмосфера желания и страсти никуда не пропала, лишь припудрившись таинственностью сумерек. Феличиано пришлось сильно закусить губу, чтобы не потерять последние остатки воли, обезумев от желания. Он вернулся в постель, и Ловино тут же заключил его в объятия, прижимая к своей груди. Феличиано прикрыл глаза, и перед его мысленным взором встали фантастические образы, почти настоящие, осязаемые. Те самые картины, что создали бы нужную драмкружку для спектакля атмосферу таинственности и тепла. Завтра он начнет рисовать и закончит даже раньше сроков, так решил Феличиано.

— Ты не спишь? — прошептал Ловино над ухом.

— Ве-е? — Феличиано приоткрыл глаза. — Ты чего?

— Ничего… Все в порядке.

— Точно? — он заботливо посмотрел на Ловино. — Просто… Я сам не знаю, что на меня нашло, все так быстро случилось, и ты…

Феличиано почувствовал теплые пальцы на своем подбородке и немного подался вперед, поддаваясь. Лицо Ловино вдруг оказалось слишком близко, и Феличиано не успел возразить, когда его губы снова накрыли поцелуем. А потом он просто не захотел возражать.

— Если ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, просто скажи об этом, ясно? — строго потребовал Ловино.

Феличиано кивнул, снова улыбаясь и пряча покрасневшее лицо на груди у брата. Тот вздохнул. Он любил своего Феличиано, действительно любил, просто души в нем не чаял, и даже иногда его хотел, если уж быть совсем честным. Но это была просто братская любовь. И теперь совесть и чувство вины вгрызались в мозг, не давая насладиться тающим на губах вкусом успокаивающего поцелуя. Ночь Ловино, определенно, предстояла бессонная.

***

— Ве-е, просыпайся, братик! — Феличиано, уже одетый в школьную форму, умытый и даже причесанный, пытался растолкать Ловино, который просыпаться упорно не желал.

Он ворочался, закрывался сначала подушкой, потом одеялом… Лишившись обоих средств самозащиты, он укутался в простыню, сжавшись в комочек и тихо посылая любимого братика ко всем чертям. Спать он, конечно, любил, но не до такой степени. Дело было все в том же Феличиано, который всю ночь прижимался к Ловино, не давая ему не то что заснуть, а даже подумать нормально.

— Ну хватит, пора вставать! — он еще раз потряс Ловино за плечо. — Ты же не хочешь, чтобы дедушка снова отчитывал тебя?

— Это нечестно! — простонал тот, глубже зарываясь в простынку. — Еще пять минуточек…

— «Еще пять минуточек», и мы точно опоздаем, — нахмурился Феличиано. — И так уроки не сделаны…

— Еще один повод не идти в школу, — пробурчала простыня.

Феличиано сел на кровать, откинувшись назад, и прикрыл глаза. Зря. Открыл он их, уже когда солнце вовсю пыталось его ослепить. Протянув привычное «Ве-е-е», он только поудобнее устроился на кровати, перетягивая на себя часть простыни с Ловино.

— И почему мои любимые внуки сегодня не пришли на занятия?! — грозно прогремело в комнате, разом снимая всю сонливость. — Я-то думал, они заболели, волновался… А вы что же?!

— Дедушка! — сдавленно пискнул Ловино, невольно пытаясь спрятаться за Феличиано.

— Сейчас я не «дедушка», а твой директор, Варгас! Еще раз такое случится — будете всю школу мне оттирать! — громогласно провозгласил Кассий.

— Дедушка Гай! — Феличиано довольно улыбнулся и, вскочив с кровати, обнял его. — Пошли, я приготовлю чего-нибудь к обеду. Ты просто голодный, вот и злишься…

Если на воспитание вредного Ловино директор «Кагами» Гай Кассий, а по совместительству дедушка братьев Варгас, потратил все нервы и мог позволить себе срываться на него, то милого добродушного простачка Феличиано он баловал и тихо млел от его кухни. Этим он выгодно отличался от родителей, потерявших всякий интерес к их жизни после того, как Феличиано отказался занять пост отца по достижению совершеннолетия, а Ловино связался с мафией.

Тот, тем временем, еще раз с удовольствием потянулся и решил-таки подняться с кровати. Пока Феличиано отвлекал дедушку, у него был отличный шанс сбежать из потенциально опасной зоны. Прихватив с пола свои разбросанные вещи, он проскользнул в ванную, где поспешил умыться и привести себя в порядок. Прислушался. Гай и Феличиано бурно спорили о деталях рисования декораций для новой пьесы драмкружка, так что время для побега было просто идеальным.

Дверь приоткрылась. Бросив быстрый взгляд на кухню, Ловино успел увидеть, как Феличиано одобряюще ему подмигнул, а потом решительно выбежал за пределы блока. Быстрая пробежка до лестницы, вниз, вниз, вниз, через холл и на улицу, на свободу.

Прогулочным шагом Ловино добрался до здания творческих кружков. Он не знал, который час, но предполагал, что раз директор явился к ним собственной персоной, то скоро уроки все-таки закончатся, и остальные члены драмкружка подойдут сюда же. Ловино зашел в пустой сейчас и потому удивительно тихий зал, где проходили репетиции, хранились материалы и вообще, зал, в котором он жил последние два года.