Daigaku-kagami (СИ)

— Здравствуйте, класс. Что-то я не вижу нашего любимого Франциска Бонфуа. Только не говорите мне, что он пропускает мой урок из-за подготовки к выступлению! — Гил с самодовольной ухмылкой оглядел четвертый «А».

— Тони тоже нет! — раздался выкрик из зала.

— Я и сам вижу, — кивнул Гилберт. — Но у него хотя бы к четвертому году отложились зачатки знаний, в отличие от Франциска. Ну, они знали, на что идут, — вздохнув, он махнул рукой и отметил отсутствующих в журнале. — А теперь все заткнулись и быстро списываем с доски новые слова, не хочу из-за вас стоять у стенки.

Гил быстро выписывал мелом слова и выражения — сегодня они должны отработать в классе их употребление, а дома ребятам предстояло написать сочинение. Не дожидаясь, пока все закончат, он задал ребятам придумывать предложения, а сам зорко выискивал тех, кого будет спрашивать.

Урок он закончил за пять минут до звонка, набросав на доске номера и попрощавшись. Иди он один, стоять у стенки ему бы точно не пришлось. По дороге в учительскую он заметил яркие указатели, призывающие «всех-всех» посетить спортзал: очевидно, этим и занимались Бонфуа и Каррьедо вместо английского.

— Ну что, готов? — шумно распахнув дверь, Ваня с громким стуком поставил журнал на место, и встал перед Гилбертом, загораживая свет.

— Быстро ты, — тот поднялся, отложив тетради в сторону.

— Ну не мог же я позволить великому тебе опоздать и упустить сидячие места, — тепло улыбнулся Ваня, и они вдвоем вышли из учительской.

По пути им встречались стрелки, расклеенные на стенах и полу, чтобы призвать как можно больше народу, ученики, оживленно обсуждавшие предстоящее выступление и спешащие в спортзал, Людвиг, которого с утра не пускали в родной кабинет… Когда они подошли, дверь была распахнута, ученики толпились на входе и занимали почти все свободные места — так что Гилберту пришлось с боем отвоевать два стула, но это, к счастью, не было так уж трудно, учитывая, как много учеников его знали и любили. В «Кагами» любили представления драмкружка, хотя большинство ребят никогда не интересовались театром, поэтому в зале было многолюдно. Кто-то даже решил совместить приятное с приятным и начал обед прямо на месте.

— Спасибо, что нашли время и пришли на наше скромное вводное представление! — по всем углам разнесся бодрый голос Антонио. — Давайте ненадолго забудем об учебе и погрузимся в волшебный мир сказок!

Занавес разъехался, открывая картину уютной девчачьей комнатки, где, посреди зала, в кресле свернулась в голубеньком кружевном платье Алиса. Ближе к зрителям, в правом углу сцены, сидели еще трое актеров — в кошачьих ушках, с пушистыми хвостиками, в брюках и галстуках-бабочках. Не стесняясь своих тел, они занимались умыванием, причем с одним, черненьким Кику, мама-кошка Геракл уже закончила, а вот беднягу Франциска отпускать не желала. Аплодисменты не смолкали так долго, что директору пришлось шикнуть на зал.

— Все-таки оставили «Алису», — пробормотал Гил. — Тебе не кажется, что это слишком сложно для мальчишек?

— Они бы не стали браться за что-то легкое, это не в их стиле, — пожал плечами Иван. — Вспомни хотя бы предыдущие постановки драмкружка.

— Но в этот раз спортивные клубы сильно урезали им время.

— Ты так волнуешься? — Ваня хитро улыбнулся.

— Я же классный руководитель Артура, — Гилберт нахмурился и покраснел. — Он амбициозный, хоть и пытается это скрыть. Провалится он, а великому мне ему сопли подтирать?

— Вот и узнаешь, каково мне с тобой было, — фыркнул Иван.

Гил рассмеялся, хлопнув его по плечу. О представлении они благополучно подзабыли, хотя пошлые, раззадоривающие актеров вопли из зала указывали на то, что действие в самом разгаре.

— Зато… — Байльшмидт придвинулся. — Зато ты смог привязать меня к себе.

— Только этим? — Брагинский притворно ужаснулся. — Я думал, кое-кто великий просто без памяти влюбился в своего талантливого кохая, а ты…

— Ну, за мою любовь еще нужно побороться! — Гил кивнул себе, задрав подбородок. — Заслужить, понимаешь? Не то что у вас в России: помог девке убежать от медведя — и все, она твоя навеки.

— Стереотипы, Гил, ну что за стереотипы?

— Я же образно, чтобы понятней было, — отмахнулся он.

Ваня только улыбнулся загадочно, и Гилберт усмехнулся в ответ. Воспоминания об их знакомстве всегда заставляли его чувствовать себя счастливым. Гилберт тогда побаивался Ивана, но стоило им вместе выпить — как страх исчез, а на его месте поселилось что-то большое и теплое.

— Смотри-ка, пройти сквозь него теперь совсем нетрудно! — неожиданно донесся до них голос Артура-Алисы.

Иван и Гилберт синхронно повернулись к сцене, заметив, как занавес стремительно закрывается. Зал наполовину разочарованно вздохнул.