Далеко ли до счастья

Лиза горячо молила судьбу, чтобы своими глазами увидеть этого Самира. Только бы узнать: он это или нет? Остальное теперь не имело значения. Кровь прилила к голове и гулко застучала в висках, словно отчеканивая слова: «Он или нет?… Он или нет?… Он или нет?…»

Началась какая-то возня, и немного погодя заговорил Аслан:

– Вот документы. Елизавета Ивановна Смолина.

После недолгого молчания послышался требовательный голос с хрипотцой:

– Отдайте мне ее. Я сам этим займусь.

– Втёмную ты, что ли, играть хочешь?

– Больше за нее взять хочешь? – загудели возмущённые голоса.

– Нет. Я вам говорю, он никому не доверяет, – поспешил оправдаться Самир. – Деньги я вам передам раньше, а вы мне эту писаку.

– Вот и забирай ее сразу, а там хоть продавай, хоть женись, – обрадовался друг.

– Не надо мне жены от каферов[17]! – прохрипел Самир. – Завтра я деньги привезу.

– Все сразу?

– Да.

– Откуда у тебя такие деньги? Слушай, брат, ты, что ли, хочешь меня обмануть? – недоверчиво спросил товарищ.

– Вы с ним, что ли, заодно? – откашлявшись, поддержал его третий.

– Деньги я кровью своей заработал, – вспылил Самир, – а если они тебе лишние, то разговор окончен. Этот человек не пойдет с тобой на сделку.

– Но ты же тоже процент имеешь? – осведомился Аслан.

– Это уже наше дело, – сухо ответил Самир.

– Слушай, Аслан, – дороже ты ее не продашь, какая тебе разница, соглашайся, – стал уговаривать его «кашлюн».

– Ладно, согласен, – сдался тот.

* * *

На следующий день Лизу снова погрузили в багажник и куда-то повезли. Ужас, безразличие и надежда сменялись в ее сердце. То она думала, что сбежит при первой же возможности, то ей опять становилось глубоко всё равно, что её ожидает. Она понимала и чувствовала: сил осталось только на то, чтобы лежать пластом, неподвижно.

В другом подвале, где она оказалась, было тепло и сухо. Сначала её волокли по каменным ступенькам, а потом положили на что-то мягкое. Дверь захлопнулась, и в замке повернулся ключ. Через какое-то время она открылась снова, и вошёл человек.

Он развязал Лизу и вынул кляп изо рта.

Заложница, приглядевшись, сумела различить в полумраке высокую бородатую фигуру в камуфляже. Таких людей она уже привыкла видеть.

– Ты – Елизавета Смолина? – дрогнувшим голосом спросил он.

– Да, – с трудом разомкнув непослушные губы, ответила девушка. Ей даже показалось, что этот голос принадлежал не ей.

– Ты где школу кончала?

– В Сибири, в Ангарске.

– Значит, это все-таки ты… Снегурочка? – Лизе почему-то показалось, что он не только удивился, но и обрадовался.

– Самир? Самир Ахмадов?! – вырвалось у неё, хотя этот человек с седой бородой скорее выглядел стариком, нежели тем самым Самиром, которого она знала.

– Тебя трудно узнать: одни кости… – направив ей в лицо фонарик, вместо ответа сказал он огорчённо, но тут же тепло заметил: – А вот глаза… глаза – твои.

Она от непривычно яркого света зажмурилась.

– Отчего тебя так крепко скрутили?

– Да помогла одному товарищу сбежать… ещё и сама пыталась.

– Понятно.

– Что теперь будет? – слёзы не дали ей договорить.

– Что будет, что будет… – Самир бессмысленно несколько раз повторил эту фразу, словно собираясь понять её значение.

– Ты меня продашь? – испытующе взглянув ему в глаза, напрямую спросила Лиза.

Он нервно зашагал вдоль стены, словно пойманный в ловушку, а затем, думая о своём, медленно проговорил:

– …А ты же умерла!

– Как умерла? – поразилась Лиза такой новости.

– Мне письмо передали от твоего отца.

– Когда? – ещё больше удивилась она.

– Ну, тогда… Я и писать перестал. Мне плохо было. Я совсем седой стал… Потом… женился.

Последняя фраза особенно больно царапнула её, но, с трудом сдерживая волнение, нашла в себе силы перевести разговор на другое:

– Нет, мой папа не мог написать, он не знал твоего адреса.

– Кто-то написал. Вот письмо.

– Я не вижу, что здесь написано. Посвети, пожалуйста.

Лиза, прищурившись, долго рассматривала измятую потемневшую бумажку, но ничего не могла в ней разобрать. Буквы, как заколдованные, расплывались, не желая собираться в слова. И вдруг, выронив листок, она тихо заплакала.

– Ты что?

– Почерк, я узнала…

– Чей?

– Ивашова Кольки.

– Вот сволочь! Крыса партийная! Он мне всю жизнь поломал. Если бы мне сейчас попался, я бы… – скрипнув зубами, он взмахнул кулаком и, озлившись, ударил им по стене.

– Ты уже однажды оторвал голову Снегурочке… в школе, что тебе – мало? – полушутя-полусерьёзно напомнила Лиза страничку из их детства.

– А ты помнишь?

– Как ты можешь так говорить… Забыть?

– А я хочу все это забыть. Очень сильно хочу, да ты не даёшь! – мрачно заметил Самир и смущённо пробормотал: – Вот я, как дурак, все письма с собой таскаю.

Он достал грязную связку бумаг из кармана.

– Я же чуть с жизнью не покончила… если бы не Валерия Викторовна, – призналась Лиза.

– Кто это?

– Как? Учительница наша!

– Я не помню, как ее звали.

– Ты же обещал приехать на выпускной!

– К кому бы я приехал?… – раздумчиво начал было Самир, но неожиданно заговорил о другом, процедив сквозь зубы: – А у тебя с этой крысой было что-то?

– Да неужели… – её голос обиженно задрожал, – да неужели ты думаешь, что я могла смотреть на других?