Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

В отличие от Верхнеудинска и Читы Владивосток не ограничился декларациями и в апреле – мае 1920 года заложил основу полудемократического режима. Борис Евсеевич Сквирский, левый эсер, вступивший в партию большевиков, утверждал, что лишь правительство, стоящее на «чисто демократической» позиции и опирающееся на земство, может спасти российский Дальний Восток. Кушнарёв выступал против восстановления земств там, где они уже были отменены. Он также не желал «четыреххвостки» (всеобщих, прямых и равных выборов при тайном голосовании). Никифоров поддерживал Кушнарёва, утверждая, что японское командование стремилось обезоружить российские войска и изменить экономическую политику, но ему нет дела до политической системы. Однако Медведев и меньшевик Кабцан настаивали на возвращении всеобщего избирательного права. Большевики уступили, и Никифоров возглавил коалиционный кабинет министров, получивший название Совета управляющих ведомствами, подобно кабинетам предшественников – Комуча и Иркутского политического центра[523].

5 мая 1920 года Временное правительство Дальнего Востока, остававшееся коллективным «президентом» под руководством Медведева, приняло новую леволиберальную политическую программу, призванную остановить Гражданскую войну, положить конец интервенции и воссоединиться с «Центральной Россией». Объясняя временное отделение Дальнего Востока от России международным положением, программа апеллировала к гражданскому национализму, призывая к согласию всего народа без деления на классы и партии. Чтобы облегчить достижение национального согласия, программа обещала созыв парламента на основе всеобщего избирательного права. Владивостокское правительство сохраняло капиталистическую экономику, но обещало поддерживать трудящиеся классы при помощи государственного регулирования, введения минимальной заработной платы, льготных цен на продовольствие для рабочих и социального страхования. Земельный вопрос предполагалось решить путем предоставления наделов из государственных и незанятых земель. Все существующие органы местного самоуправления продолжали существовать, но правительство вводило институт уполномоченных, которые должны были формировать исполнительные комитеты и осуществлять официальную политику на местах. Кроме того, программа обещала «независимый, равный и доступный» суд на началах коллегиальности и выборности. Во внешней политике она стремилась к развитию мирных отношений с бывшими союзниками России по Антанте и с нейтральными странами и к мирному прекращению интервенции. Как носитель суверенных прав России на Дальнем Востоке владивостокское правительство обещало выполнять все международные договоры, подписанные Россией, тем самым подтверждая свои претензии на КВЖД[524]. Таким образом, новая политическая система воспроизводила программные установки умеренных социалистов и либералов.

Провозглашая 6 мая 1920 года новую политическую программу, Временное правительство Дальнего Востока признало существование других властей в регионе, но выдвинуло притязания на весь российский Дальний Восток. Комментируя эту программу, «Вечер» подчеркнул важность «дaльневосточного самоопределения». Перед созывом парламента правительство должно было обозначить, каковы будут границы буферного государства и его отношения с Центральной Россией. Но единства в правительстве по этим вопросам не наблюдалось. Кабцан выступил за автономию во внутренних делах и союз с Советской Россией. Медведев отверг термин «автономия», предложив вместо него «протекторат». Виленский, как «советский посол», был готов признать буферное государство, если его программа не будет противоречить интересам Советской России, и приветствовал созыв в будущем Учредительного собрания Дальнего Востока. «Вечер» считал, что подобная позиция свидетельствует либо о некомпетентности Виленского, либо о намеренной двусмысленности его слов: Ленин был известен как ярый противник парламентской системы. По вопросу о границах «Вечер» был скорее согласен с эсерами, по-прежнему предлагавшими включить в буферное государство Иркутскую губернию и Якутскую область. Многие либералы и умеренные социалисты соглашались, что дальневосточное государство должно быть полностью независимым. Но эсеры считали, что его правительство должно состоять из одних социалистов, и настаивали на экономическом и военном союзе с Советской Россией[525].