Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

Несмотря на то что Верхнеудинск и Благовещенск объединились в одно государственное образование, Владивосток все равно продолжал строить свое альтернативное буферное государство. Чтобы получить большинство в предпарламенте, владивостокские члены Дальбюро решили пойти на выборы в составе социалистической коалиции. Вместе с тем члены этой коалиции должны были дать согласие на то, что неофициально ею будут руководить большевики. Левые эсеры, правые эсеры, эсеры-максималисты и анархисты отказались вступить в этот блок. Более того, эсеры-максималисты и анархисты вообще отказались участвовать в выборах и потребовали немедленного введения советской власти[541]. Меньшевики, сибирские эсеры (занимавшие промежуточную позицию между правыми и левыми эсерами), а также народные социалисты (энесы) согласились на союз с большевиками на выборах. Социалистический блок заявил, что «успех социалистической демократии» зависит от совместных усилий всех социалистических партий, стремящихся к воссоединению с Советской Россией, а выборы должны «доказать всем интервентам», что лишь «социалистическая демократия» может объединить «колоссальное большинство русского народа»[542]. «Дальневосточное обозрение» подчеркивало оборонческий национализм лозунгов социалистической коалиции, заявляя, что только объединение с Россией позволит Дальнему Востоку избежать превращения в колонию иностранного капитала. Эсеры поддерживали программу Социалистического блока, но их не устраивало количество предложенных им мест: они надеялись получить больший процент голосов рабочих. Кроме того, они по-прежнему расходились с большевиками в вопросе о границах буферного государства. Кадеты поставили в центр своей избирательной кампании вопрос, будет ли буферное государство полностью независимым и, следовательно, в полной мере демократическим[543].

Социалистический блок добился огромных успехов на выборах 13 июня 1920 года, завоевав около 80 % голосов во Владивостоке и большинство в Никольск-Уссурийском[544]. Тем не менее ко дню открытия предпарламента 20 июня 1920 года 75 из 130 депутатов присоединились к формально беспартийной фракции крестьян под председательством Василия Павловича Абаимова (Абоимова). Хотя 26 депутатов вступили в коммунистическую фракцию, большевики были и во фракции крестьян. Во фракциях у эсеров, левых эсеров и сибирских эсеров было по три депутата, у меньшевиков четыре, у энесов два, у кадетов четыре. Девять депутатов вступили в беспартийную торгово-промышленную группу, представлявшую предпринимателей и домовладельцев. Один депутат не присоединился ни к одной фракции. Количество депутатов предпарламента было непостоянным из-за кооптации новых депутатов и сложения с себя полномочий старыми, но это не изменило положения в целом: крестьяне и социалисты располагали абсолютным большинством мест в предпарламенте[545].

На открытии предпарламента присутствовали представители японских войск (Ои и Исоме Рокуро), Советской России (Виленский), Китая (генеральный консул Шао Хэнцзюнь), США, Великобритании, Франции, Дании, Сербии, Чехословакии и Латвии. Иностранные представители признавали «большую парламентскую зрелость» Народного собрания и приветствовали заявление Никифорова, что советская система правления на российском Дальнем Востоке невозможна. Уполномоченный Грузинской демократической республики Давид Ростомашвили ожидал, что владивостокское правительство станет вариантом демократической альтернативы Советской России на постимперском пространстве[546]. «Несомненно, демократия великой страны неусыпным трудом выведет страну из создавшегося положения на путь торжества завоеваний великой Февральской революции и закрепит братские узы с демократической Грузией»[547].