Дамский справочник пакостей

– Джонс лгал, чтобы заполучить письма. – Грин, похоже, верил тому, что говорил. – Такой человек, потерявший былое положение в обществе, искал способ уйти со службы. Я знаю, каково это, спасибо моему отцу. Поэтому он придумал схему, чтобы обманом лишить меня наследства.

В любом случае чьего-то наследства, подумала Кейт.

– Один свидетель слышал, как он сказал, что, э-э-э… – Эвершем виновато взглянул на Кейт, – «сначала увидимся в аду». Что он имел в виду?

– Я сказал ему, что, если он не уберется, я расскажу лорду Валентину о том, что он пытается сделать. – Грин с досадой почесал свою блестящую макушку. – Я бы, конечно, этого не сделал.

– Вы хотите сказать, что не могли рисковать, чтобы лорд Валентин узнал о письмах? – вкрадчиво спросила Кейт. – Письмах, которые могут по праву принадлежать ему?

– Я могу сказать лишь то, что сказал мне мой отец, – заявил в свою защиту Грин. – А он сказал, что мистер Филбрик отдал их ему на хранение, так что…

Возможно, не желая еще больше напугать их собеседника, Эвершем заговорил, прежде чем тот успел закончить:

– Это был последний раз, когда вы видели Джонса?

– Да, сэр, мистер Эвершем. – Похоже, Грин осознал, что теперь, когда он раскрыл свой секрет про письма, он не может позволить себе оказаться по ту сторону закона. – Следующее, что я услышал, – это то, что его нашли убитым. И, клянусь вам, я не имел к этому никакого отношения. В любом случае я был в Бристоле, забирал там товары.

Поняв, что они узнали от лавочника все, что могли, Кейт встала. Они с Эвершемом уже почти вышли из магазина, когда Грин окликнул ее.

– Вы ведь не расскажете лорду Валентину, миледи? Про письма?

Кейт обернулась и посмотрела на него.

Хотя ее отец был маркизом Эджмонтом, богатыми назвать их было нельзя. Это было основной причиной, по которой ее родители так стремились выдать Кейт замуж за Джорджа Баскома, богатого предпринимателя. До поступления денег по ее брачному договору они могли позволить себе держать лишь нескольких верных слуг, согласных работать за мизерную плату. Такой человек, как Филбрик, чье состояние росло и падало в зависимости от его писательского успеха, не мог быть самым стабильным работодателем. Даже верным слугам нужно было платить.

Возможно, старший мистер Грин действительно забрал письма; не исключено, что он взял их вместо платы за свои услуги. В любом случае она не понимала, чем они могут заинтересовать Валентина, который сам по себе был богат благодаря доставшемуся ему от бабушки наследству и своим разумным капиталовложениям.

– Я не скажу ему. – Она попыталась придать своему тону всю уверенность, на какую была способна.

Как только они вышли из магазина на улицу, Эвершем с усмешкой сказал:

– Вы проявили редкое проворство, по сути, отдав этому человеку собственность лорда Валентина. Напомните мне, чтобы я никогда не позволял вам выступать в роли моего маклера.

– У Вэла больше денег, чем у самой королевы, – отмахнулась Кейт. – Кроме того, я пообещала Грину, что не скажу Вэлу. Я не сказала, о чем.

Эвершем рассмеялся, испугав лошадь рядом с ними.

* * *

Эвершем проводил остальных гостей Торнфилда до дома. Он надеялся, что ему подвернется возможность на обратной дороге поговорить с Вэлом о его отношениях с Джонсом, но из этого ничего не вышло. Пока он и Кейт разговаривали с Грином, хозяин Торнфилда вернулся в дом раньше них.

Вскоре после того, как они отправились в путь, Эвершем заметил, что Бартон, похоже, вознамерился завладеть вниманием леди Кэтрин. Он едва ли мог убедить американца воздержаться от этого, ведь единственными собеседниками этого человека были его дочь и бездумный мистер Томпсон. Будь у него самого такой же выбор, он бы тоже выбрал леди Кэтрин. Впрочем, когда Бартон вновь начал бахвалиться размерами своего дома на Пятой авеню на Манхэттене, он заметил, как ее лицо мгновенно сделалось каменными.

В конце концов Эвершем решил отвлечь от нее внимание американца, засыпав того вопросами о работе американской полиции. Поначалу Бартон явно был этому не рад, однако его желание превозносить достоинства своей нации в противовес замшелой Англии было слишком сильно, чтобы его игнорировать.

К тому времени, когда они достигли главного входа в Торнфилд, Бартон уже устал от этой темы и сбежал, и Эвершем не без удовлетворения проводил его взглядом.

– Это был весьма любезный жест с вашей стороны, инспектор, – тихо поблагодарила его леди Кэтрин, чтобы никто другой не мог ее слышать, когда они вошли в мраморный вестибюль дома. – Впрочем, меня не нужно спасать. Я и сама легко поставила бы его на место.

Глядя, как она отдает ожидающим слугам накидку, Эвершем заметил на ее затылке завитки темных волос и мысленным взором представил, как его губы опускаются к ним.

Что за чертовщина? Он встряхнул головой, и к тому моменту, как она повернулась к нему лицом, вновь взял себя в руки.

– Судя по вашему молчанию, я поняла, что вы со мной согласны? – Ее глаза светились весельем.

Эвершем с опозданием понял, что пропустил мимо ушей все ее слова.

Соберись, старина.