Дамы без камелий: письма публичных женщин Н.А. Добролюбову и Н.Г. Чернышевскому

Из протокола заседания фохтейского суда 12 сентября 1863 г. следует, что Тереза вернулась в Дерпт, так и не сумев собрать необходимую для полного погашения долга сумму. Представлявший Грюнвальд хозяин гостиницы г-н Эйхенберг ходатайствовал в суде о предоставлении ей новой отсрочки. Сама Тереза появиться в суде не смогла: когда она ночевала в гостинице г-на Эйхенберга, на нее напал подмастерье Александр Кидов[88] – видимо, муж ее кредиторши Анны, которой Тереза должна была 54 рубля. Суд постановил предоставить Грюнвальд отсрочку и снова дать ей возможность выехать в Петербург, а против Кидова возбудить дело об избиении. Через три месяца, 2 декабря 1863 г., поручитель Грюнвальд г-н Эйхенберг снова ходатайствовал о продлении еще на три месяца разрешения подсудимой оставаться в Петербурге и Пскове[89]. Помня о том, что во Пскове проживала тетка ее подруги Амалии, можно предполагать, что Тереза могла попытать счастья и поехать туда в надежде раздобыть необходимую сумму. К декабрю 1863 г. в протоколе в качестве кредитора упоминается лишь Карл Зольберг. По-видимому, с остальными Грюнвальд каким-то образом расплатилась. 6 февраля 1864 г. ее паспорт был продлен еще на три месяца[90].

Все, что произошло с Терезой дальше, с трудом поддается реконструкции. Судебное дело затянулось вплоть до 10 ноября 1873 г.: этим числом датируется последний протокол. Вместо Грюнвальд в суде по ее делу выступали Яан Зольберг и Александр Кидов. Последний был оштрафован за нападение на Терезу на 80 рублей, которые его обязали выплатить Зольбергу, что и покрыло ее исходный долг перед ним[91]. Вернулась ли она в Дерпт, осталась ли в Петербурге или во Пскове, неизвестно: дальше следы ее окончательно теряются.

Эпизод из жизни парижанки Эмилии Телье

На другом конце Европы одновременно с Терезой Грюнвальд жила Эмилия Телье (Émilie Tellier) – еще одна женщина, тоже вовлеченная в торговлю своим телом, с которой судьба свела Добролюбова осенью 1860 г. Благодаря этой встрече ее письма, публикуемые в этом томе, сохранились до наших дней и донесли до нас ее голос. Если смотреть на эту связь с точки зрения русского критика, то роман с Телье до известной степени повторял историю с Грюнвальд, однако судьба Эмилии похожа на нее только в одном – обе дамы продавали любовь и были несчастны. В отличие от Терезы, чья биография документирована гораздо лучше, о жизни Эмилии мы можем судить только на протяжении тех восьми месяцев с октября 1860 г. по май 1861 г., когда продолжалась их переписка с Добролюбовым. Все остальное, включая происхождение, предысторию и последующую жизненную траекторию Эмилии, к сожалению, остается за кадром. Тем не менее благодаря многочисленным исследованиям парижской проституции середины XIX в. у нас есть возможность хотя бы отчасти увидеть эти месяцы в более широком и подробном контексте ночной жизни французской столицы.

Франция первой половины XIX столетия была для России и для других стран Европы образцом с точки зрения государственного контроля над коммерческим сексом. Еще в 1804 г., раньше других европейских стран, правительство Наполеона встало на путь регуляционизма – целенаправленного построения модели ограничения проституции, надзора за ней и управления ею через систему обязательной регистрации публичных женщин и создания так называемых домов терпимости (maison de tolérance, отсюда русское выражение – калька с французского), которые появились во всех городах империи[92]. С того момента женщины, предоставляющие сексуальные услуги, должны были регистрироваться и поступать в такие дома; при определенных условиях они имели право работать вне их (например, на собственных квартирах), но все равно подлежали регистрации[93]. Хотя в 1820–1840-е годы во Франции преобладающим локусом оказания и сексуальных услуг, и контроля за ними были дома терпимости, они не могли полностью вытеснить более традиционные форматы оказания сексуальных услуг женщинами, уклонявшимися от регистрации или совмещавшими этот приработок с каким-либо другим занятием (официантки, торговки, цветочницы, модистки, прислуга и представительницы прочих рабочих профессий, часто объединяемых под зонтичным понятием «гризетка» – grisette).