Дамы без камелий: письма публичных женщин Н.А. Добролюбову и Н.Г. Чернышевскому

Любопытно, что книги упоминаются в письмах Грюнвальд обычно вместе с простынями и бельем в контексте обмена услугами: Добролюбов поставляет Терезе книги, а она в ответ обстирывает его. При этом закономерно встает вопрос: насколько серьезно Грюнвальд могла интересоваться чтением таких журналов, как «Колокол», наполненных в основном публицистикой? Это пример единичный, поэтому допустимо предположить два равновероятных объяснения – как реальный интерес к чтению такого рода литературы с ее стороны, так и имитацию интереса с тем, чтобы польстить адресату письма и вызвать его одобрение.

На более широком фоне повседневной жизни среднего и нижнего слоя публичных женщин регулярное, да еще и самостоятельное чтение выглядело совершенно нестандартно. Исследователи XIX в. приводят единичные примеры интереса таких женщин к чтению, поскольку процент грамотных среди них был чрезвычайно низок[112]. Если обитательницы домов терпимости и читали, то наибольшим спросом у них пользовались сентиментальные романы (не «клубничка») и песни (например, Беранже в переводе Курочкина). Дело могло доходить, очевидно, и до курьезов. Доктор В. М. Тарновский рассказывает об одном богатом клиенте, который, влюбившись в проститутку, выкупил ее, однако той быстро наскучила свободная жизнь. За границей ее интересовали лишь развлечения, наряды и другие мужчины. После того как женщина заразила своего избавителя венерической болезнью, они навсегда расстались. Позже, оказавшись в Калинкинской больнице, она рассказывала доктору, что главное, чем возлюбленный ей надоедал, – это занятия различными науками и чтение[113]. Понятно, что данный анекдот и случай Грюнвальд принадлежат к разным сегментам широкого спектра возможных траекторий.

Обладавшая устойчивыми навыками чтения и письма, Грюнвальд имела хотя бы минимальный культурный капитал, дающий ей больше возможностей, по сравнению с коллегами по ремеслу. Можно с уверенностью предполагать, что, как только Тереза была освобождена из дома терпимости и начала жить с Добролюбовым, темой регулярных разговоров между ними стало приискание для нее подходящего занятия, приносившего бы пусть и небольшой, но доход. Отголосками этих разговоров можно считать рассказ Грюнвальд (его правдоподобие трудно проверить) о визите в некий театр и беседу с директором:

В театр я тоже ходила, но мне Директор сказал, чтобы я постаралась вылечить свои уши. Еще он сказал, что поступить можно ведь во всякое время. Если бы в другие Актрисы, то трудно, потому что долго учиться, а для танцы очень легко, и что у него теперь мало хороших танцо[в]щиц, и желал мне очень, чтобы я поступила, и даже когда я поступлю, то велит с меня снять портрет. Ему нравилось, когда я надела балетных платьев. Он говорит, что я буду очень ловка и что у [меня] мягкие члены, что я могу гнуться хорошо, и велел скорее вылечиться. Поступить можно хоть зимою (письмо № 1, с. 91).

Неожиданный интерес Терезы к карьере актрисы с трудом поддается объяснению. Возможно, Грюнвальд задумалась об этом с подачи Добролюбова, который часто посещал театры, оперетту и оперу и рассматривал эту стезю для возлюбленной как вполне достойную. Возможно, Тереза считала профессию танцовщицы простой и, как следует из письма, не требующей долгого обучения. Так или иначе, но Грюнвальд, как мы уже знаем, была суждена в итоге совсем другая судьба, которая привела ее в Дерпт на акушерские курсы при тамошней университетской клинике. Тогда, в начале 1860-х годов, профессия акушерки считалась новым веянием – символом движения женщин за свои права, однако Грюнвальд, судя по ее многочисленным уверениям в письмах, привлекала в первую очередь возможностью самостоятельно зарабатывать и начать независимую от Добролюбова жизнь. Стоит добавить, что именно среди повивальных бабок и акушерок был высок процент одиноких, без родственников и семьи, женщин[114].

После переезда в Дерпт быт и повседневные занятия Терезы, как следует из ее писем, существенно изменились: она совмещала учебу на курсах, постепенное вхождение в ремесло акушерки, посещения рожениц, ведение домашнего хозяйства, а иногда и устраивала праздники: