Дамы без камелий: письма публичных женщин Н.А. Добролюбову и Н.Г. Чернышевскому

Милый, Добрый Количка, спешу уведомить тебя, что я получила твое письмо, т. е. первое в ф[еврале], но читала его через два дня, потому что я еще была очень больна. Сегодня получила 2е письмо и спешу отвечать. Об своей болезни я ничего не могу сказать. У меня была лихорадка, потом сильная слабость. Мне делали ванны по два раза в день (письмо № 22, с. 126).

Сейчас я, слава богу, здорова, но снова была больна, оттого что испугалась пожара.

Уши мои стали было лучше, но из-за этого ужаса снова стало хуже, но мне обещают их вылечить, я принимаю травяные ванны (письмо № 28, с. 146).

Порадуйся, милый, добрый Колинька, за мои уши, им сейчас намного лучше, но профессор Детинген все равно будет делать мне продувания через нос и рот, потому что ухо воспалено (письмо № 32, с. 158).

Можно допустить, что с какого-то момента Тереза смогла более последовательно описывать собственные недомогания благодаря тому, что начала посещать акушерские курсы, на которых слушательницам рассказывали о широком наборе болезней и об основах медицины. В конце лета – осенью 1860 г., в этот наиболее благоприятный период жизни, Грюнвальд стала больше заботиться о себе, своем теле и внешнем виде. Похудевшая после весенней болезни, она старалась пить парное молоко, чтобы восстановить вес и силы (письмо № 29): это был широко распространенный в то время способ лечения чахотки. Благодаря некоторой финансовой стабильности, а также в силу необходимости постоянно появляться на публике Грюнвальд начала больше следить за собой, ходить с покрытой головой – «в чепчике» (как благовоспитанная порядочная женщина):

Теперь если бы ты меня видел, мой друг, я думаю, ты бы лучше полюбил, потому что я стала больше на себя обращать внимание. Одеваюсь гораздо опрятнее и хожу в чепчике, что другие находят, что мне идет чепчик, поэтому мои волосы постоянно гладки. Ведь ты не любил, когда я была растрепанная, и ручки всегда чистенькие. Здесь все удивляются, что у меня маленькие руки и ноги, и потому называют die kleine gnädige Frau (письмо № 30, с. 151).

В этом признании отчетливо проявляется мужской взгляд Добролюбова, которым Тереза пытается посмотреть на себя со стороны.

Если обсуждение болезней, внешнего облика и гигиены еще напрямую не указывает на какой-то особый образ жизни, свойственный публичным женщинам, содержанкам или любовницам, то два других сюжета, упоминаемых в письмах, имеют непосредственное отношение к сексуальным услугам. Письма Грюнвальд и Телье не содержат какого-либо особенно откровенного и интимного описания чувств или ласк. Все они происходили за кадром и, очевидно, не проговаривались в корреспонденции. Письма использовались в первую очередь, чтобы нечто сообщить, к чему-либо побудить, вызвать жалость у адресата. Однако, будучи средством коммуникации, письма хранят упоминания о такой важной стороне сексуальной жизни, как невозможность по каким-либо причинам вступить в интимную связь. Именно в этой связи в письмах, наряду с частыми болезнями, упоминаются и менструации. Как подчеркивает историк медицины и сексуальной культуры прошлого Н. А. Мицюк, «эта область девичьей повседневности, очевидно, была настолько табуированной для переписки, что в источниках личного происхождения не удалось обнаружить ни одного указания на начало регул. Исключительным источником информации явилась медицинская литература»[117]. Конечно, речь здесь в первую очередь о девушках и женщинах из дворянского сословия, однако источников личного происхождения (писем и дневников) представительниц более низких сословий до нас дошло на порядок меньше, поэтому каждое такое описание оказывается исключительно информативным.