Дамы без камелий: письма публичных женщин Н.А. Добролюбову и Н.Г. Чернышевскому

Приди, ангел Колинька, успокой меня. У меня есть конфекты, и я дожидаюсь тебя (письмо № 10, с. 111).

Милый, добрый Колинька, неужели ты совершенно забыл свою Терезу или ты злишься на меня, так что не хочешь приходить. Любимый Колинька, приходи сегодня вечером, но и завтра я буду тебя ждать, иначе, если ты не придёшь, то я совсем сойду с ума, мне так грустно, что я не знаю, что мне делать. Приходи же, мой ангельчик, сделай свою Терезу снова счастливой и радостной (письмо № 11, с. 112).

Такой режим переписки может, к слову, объясняться еще и тем, что отношения между адресатом и адресантом в этот момент находились отнюдь не в первой фазе после знакомства, а длились уже два года, и наиболее романтичная и страстная стадия была давно позади. Связь с Телье, напротив, находилась в ранней фазе развития, отчего письма и записочки Эмилии носят более раскованный и игривый характер, впрочем, также не выходящий за рамки эпистолярных приличий:

…ты мне сказал, что будешь вести себя примерно. Я совершенно этому не верю, но завтра можешь прийти после того, как пообедаешь. Ты поработаешь весь день при мне, а ночью я лягу спать под кроватью, а ты сверху. Наверное, эта идея тебе не кажется хороша, ну, там видно будет. Так до свидания, до скорого! Целую тебя в губы дважды (письмо № 57, с. 202–203).

Разлука корреспондентов заставила их по-новому взглянуть на роль каждого в аффективном обмене и в каком-то смысле подвести итоги, поскольку герои понимали: вероятность новой встречи и воссоединения стремится к нулю. Выше уже цитировались два письма Грюнвальд с благодарностью Добролюбову за все, что он для нее сделал. Позволим себе еще раз их процитировать, обращая внимание читателя не столько на чувство собственного достоинства, проступающее в этих строках, сколько на осознание важности тех услуг и помощи, которые Добролюбов оказывал Терезе, и материальных благ, какими он ее одаривал:

Я все думаю, мой ангел, о прошлом, о беспокойстве и заботе, которые я к тебе проявляла, со времени нашего знакомства, но поверь, мой дорогой ангельчик, что я временами была очень-очень счастлива, только мое счастье и радость моя были тихими, ты не мог их замечать. Да и как могла я не быть счастлива – ты дал мне, мой дорогой Колинька, новую жизнь. Что бы я была без тебя. Ты был мне как отец, как хороший отец, когда все меня оттолкнули, ты принял меня и сделал счастливой (письмо № 26, с. 139).

Ах, Колинька! ведь это так печально, я же всю жизнь страдала, пока не узнала тебя. Но до того как с тобой познакомилась, с того времени я сделалась совершено другим человеком. Ты был моим благодетелем, моим спасителем, а сейчас, когда мне в последний раз нужна твоя помощь, именно сейчас ты мне отказываешь, тебе же легче взять в долг, чем мне (письмо № 37, с. 170).