Дамы без камелий: письма публичных женщин Н.А. Добролюбову и Н.Г. Чернышевскому

РО ИРЛИ. Ф. 97. Оп. 2. Ед. хр. 52. Л. 65–66 об.

Перевод:

6 января 1861

Поздравляю тебя с Новым Годом, желаю много счастья и радости и здоровья. Спасибо, спасибо, мой добрый Колинька, за милый подарок! Он мне очень мил и дорог, я радуюсь, когда смотрю на него. Я была так счастлива получить часы именно в новом году, жаль только, что ты не приложил письма. Благодарю тебя, Колинька, от всего сердца за твою доброту[279]. От доброго Николая Г[авриловича] я получила 300 р[ублей] с[еребром][280]. Я совершенно не знаю, чем я заслужила эту доброту от вас обоих. Он так же добр, как и ты. А тебе, бедный Колинька, наверно, снова нужно работать. Я бы не просила так много, но мне так много нужно платить. Порадуйся, милый, добрый Колинька, за мои уши, им сейчас намного лучше, но профессор Детинген[281] все равно будет делать мне продувания через нос и рот, потому что ухо воспалено.

Правда, мой дорогой Колинька, заграничные письма приходят только раз в неделю. А этот твой портрет мне очень понравился, намного больше, чем первый, и ты кажешься довольно здоровым. Но, дорогой Колинька, я буду на тебя сердиться, потому что ты пишешь, что смешно пишешь по-немецки, – нет, это неправда, ты пишешь очень хорошо, я тебя очень хорошо понимаю. Ты спрашиваешь, в каком обществе я нахожусь. Я знакома только с докторами и их женами. У меня сейчас два больных, в настоящее время одна прелестная молодая госпожа 17ти лет, но другая еще прелестнее, но она старше, ей 28 лет. Она меня щедро одарила. Я уже приняла достаточно много детей. А еще я имею право без экзамена принимать детей, только не могу выписывать лекарства.

Больные меня очень любят за мои руки. В Дерпте не было акушерок с такими маленькими руками, как у меня, и еще говорят, что у меня очень маленькие ноги. Видишь, Колинька, я становлюсь заносчивой.

Милый, добрый Колинька, прости, что я раньше не написала, я вывихнула левую руку, она очень отекла, но сейчас все в порядке[282].

Здесь сейчас будет ярмарка с 7 января по 2 февраля, будет очень весело, я увижу ярмарку впервые. В мае или августе я буду сдавать экзамены. Мне еще много нужно выучить. Сейчас, мой добрый Колинька, я должна сказать, что у меня мало времени и мне нельзя выходить из-за ушей, нельзя на сквозняк и на ветер. Мне здесь довольно спокойно и одиноко. Но праздники я весело провела. Так как у меня болела рука, меня навестили только несколько врачей с женами. Перед праздниками со мной случилась неприятная история, мне нужно было принять роды у тяжелой больной, и она умерла, и ребенок пострадал. За это мне нужно было предстать перед судом. Но я заплатила, и сейчас на свободе – но мне это стоило очень много денег, не было бы у меня денег, меня бы сослали, но, слава Богу, сейчас все позади, и за это я должна тебя благодарить, мой добрый Колинька[283]. Ты, действительно, добр ко мне, чем мне тебя отблагодарить, этой доброты я не заслужила. Я хотела бы тебя попросить: поблагодари и попроси прощения у Николая Г[авриловича] – из-за моего глупого письма, он очень хороший человек, он столько внимания мне уделяет и пишет такие милые письма. Я так бываю счастлива, когда получаю письма от тебя и от него, если бы ты знал, как он пишет, как будто я княгиня, так тонко и любезно он пишет.

Отвечай скорее, но позаботься о письме к 19му февраля. Я буду так счастлива получить письмо в этот день. 24го будет твой день рождения, желаю быть веселым и счастливым, представь, уже год, как я уехала от тебя. Кто знает, что будет дальше.

Твоя Т[ереза] Г[рюнвальд].

Пиши скорей.

№ 33

8 марта 1861 г., <Дерпт>

Den 8 März 1861

Lieber guter herzens Kolinka, verzeihe mich das ich nicht früher schreiben könnte. Es ist mir auch jetzt ni[c]ht möglich, viel zu schreiben, den ich darf mein Kopf nicht bücken, den man hat die erste Operation gemacht, man wird noch 2 mal machen. Deinen lieben Brief habe ich erhalten den 19 F[ebruar]. Ich habe mich sehr, sehr gefreut.

Lieber Kolinka, wie komst du darauf von Freundschaft zu schreiben? Glaube gewiß, das ich wirklich nur die Wahrheit dir schreiben werde, ich habe keinen besonderen Freund, ich bin hier sehr bekannt, alle wundern sich das ich so allein bin, den ich wohne ganz alleine. Alle denken das ich eine Frau bin und ich werde auch genannt gnädige Frau. Von meiner unangenehme Geschichte werde ich dir nächsten mals schreiben, da ich doch nicht viel darf schreiben.

Ich habe einen großen Teppich von 3. Arschin lang, und 2½ Arschin breit ausgenaht, es ist noch beinah 1 Arschin zu nähen, aber es sieht sehr schön aus, ich mög[ch]te doch gerne ein Andenken dir geben, es wird sehr schön aussehen vor Sofa.