Дамы из Грейс-Адьё и другие истории

– Слуги мистера Каблука забрали меня прямо из дома и привели сюда. А уж они-то свое дело знают. – Дидона весело рассмеялась. – Силком втащили меня на холм и усадили в телегу. А я им сказала, что в этом нет нужды. Как только я услыхала, что бедный маленький джентльмен остался без молока, – она встряхнула младенца и снова поцеловала, – я только и думала о том, как бы скорее приложить его к груди. В этом райском местечке одно лишь гнетет меня – мистер Каблук сказал, что я должна оставить своего ребеночка, пока кормлю его сыночка. И если все ангелы спустятся с небес и преклонят перед ним свои сияющие колени, даже тогда он не передумает. Какая незадача, сэр, молока-то у меня хватит на двоих!

В доказательство своих слов Дидона без смущения обнажила груди, которые даже на мой неискушенный взгляд были переполнены молоком.

Молодую женщину тревожило, кто кормит ее младенца. Я сказал, что Энн Харгривс. Дидона обрадовалась и заявила, что у Нэн всегда был хороший аппетит.

– Никто так не любил пудинги, как эта девчонка, сэр. Наверняка молоко у нее сладкое и здоровое, как думаете, сэр?

– Миссис Эдмонд уверяет, что маленький Горацио Артур растет не по дням, а по часам. А как тут с тобой обращаются?

– Ах, сэр, зачем вы спрашиваете? Разве вы не видите это позолоченное кресло, усыпанное алмазами и жемчугами? Или эту комнату с хрустальными колоннами и бархатными занавесками цвета роз? А ночью – можете мне не верить, сэр, я и сама-то себе верю с трудом – я сплю на шести пуховых перинах, а под голову кладу шесть шелковых подушек!

Я сказал, что весьма рад это слышать. А хорошо ли ее кормят?

Жареной свининой, сливовым пудингом, жареным сыром, хлебом со смальцем, отвечала она. По словам Дидоны, подобные вкусности в усадьбе Крах Всех Надежд никогда не переводятся. Я же увидел у ее ног только треснувшую тарелку с заплесневелыми хлебными крошками.

Дидона верила, что на ней небесно-голубое бархатное платье с алмазными пуговицами. Застенчиво улыбаясь, она спросила, нравится ли мне ее наряд?

– Ты очень хорошенькая, – отвечал я, и она осталась довольна.

На самом деле женщина была в том самом коричневом платье, в котором гуляла в злополучное утро. Платье порвалось и загрязнилось. Волосы Дидоны были испачканы детской рвотой, а левый глаз заплыл кровью из глубокого пореза на лбу. Это душераздирающее зрелище наполнило мое сердце такой жалостью, что, не отдавая себе отчета, я лизнул палец и слюной стер кровь с ее левого глаза.

Я открыл было рот, чтобы спросить, разрешают ли ей вставать с позолоченного кресла, инкрустированного бриллиантами и жемчугами, но тут позади скрипнула дверь. Я обернулся и увидел Джона Каблука. Я ждал вопроса, что я здесь делаю, но хозяин не заподозрил обмана, а занялся оковами Дидоны. Цепи и кандалы, как и все в этом доме, были старыми и изношенными. Неудивительно, что он опасался за их прочность. Закончив, Джон Каблук обернулся и улыбнулся мне.

– Не останетесь ли выпить со мной вина? – спросил он. – Хочу кое о чем вас расспросить.

В библиотеке хозяин наполнил стаканы и сказал:

– Кузен, я хотел поговорить с вами о семействе, которое проживает в моих английских владениях и жирует за мой счет. Забыл, как их там?

– Гатеркоулы?

– Да-да, верно.

Мгновение он о чем-то размышлял. На темном лице появилась обычная кривая ухмылка.

– Я овдовел семь недель назад, – продолжил Джон Каблук. – С тех пор как в Англии есть женщины, не припомню, чтобы я так долго жил холостяком. Откровенно говоря, меня давно уже не прельщают радости ухаживания, поэтому буду весьма признателен, если вы возьмете на себя труд избавить меня от них и посоветуете, какая из девушек мне подойдет.

– Я совершенно уверен, что вам не понравится ни одна из них!

Он рассмеялся и положил мне руку на плечо:

– Кузен, уверяю вас, мне не так сложно угодить, как вам кажется.

– Нет, я действительно не могу. Вы должны извинить меня, но в этом деле я вам не помощник.

– Вот как! Это почему же?

– Потому что… э… потому что я собираюсь жениться на одной из них! – выпалил я.

– Поздравляю, кузен. На которой?

Я уставился на него:

– То есть?

– Просто скажите, какую берете вы, и я возьму себе другую.

– Марианну! – воскликнул я. – Ах, нет, постойте, скорее Изабеллу! То есть… – Тут до меня дошло, что какую бы из сестер я ни выбрал, остальные подвергнутся страшной опасности.

Джон Каблук рассмеялся и участливо похлопал меня по плечу:

– Меня нисколько не удивляет, что сын Томаса Перелеска так ненасытен, когда речь идет об английских женщинах. Мои аппетиты куда скромнее. С меня хватит и одной. Так и быть, дня через два я сам поеду в деревню и посмотрю, которая из них мне приглянется. Вам останутся остальные четверо.

Неужели Изабелле, Марианне или какой-то другой из сестер предстоит до конца дней влачить жалкое существование в усадьбе Крах Всех Надежд? Стоило ли рождаться на свет для такой печальной доли?