Дань псам. Том 2

Сегодня вечером Шардан Лим вышел один и двигался привычным путем к усадьбе Видикаса; у ворот он остановился, изучая скромное, но отлично выстроенное здание. Явно угадывался гадробийский стиль. Угловая квадратная башня была выше, чем казалась; в комнатах властвовали пыль и пауки – точно такие же здания еще можно отыскать в Гадробийском квартале и в холмах на восток от города. Три из четырех стен были укрыты дотянувшимися из сада лианами. Будь эта башня деревом, она была бы мертва уже целые века. Прогнившая насквозь, рухнула бы под первым мощным ветром. Запустение было не случайным. Гадробийская кровь считалась среди благородных позором. Так было всегда – и так будет всегда.

Когда Шардан получит эту усадьбу, башню он снесет. У него чистая даруджийская кровь. Как и у Вазы.

Он услышал топот стремительно несущихся лошадей – они приближались от нижнего города, и через несколько мгновений появились трое гонцов, придержав лошадей у ворот усадьбы.

Нахмурившись, Шардан Лим подошел к ним.

Какие-то частные охранники – спешившись, они в растерянности замешкались. Взмыленные лошади мотали мордами, разбрызгивая слизь.

– Эй, вы, трое, – позвал Шардан, и они повернулись к нему. – Я советник Шардан Лим, и я собирался посетить усадьбу Видикаса. Если у вас послание для госпожи Вазы, давайте, я передам. – Подойдя ближе, он дружески улыбнулся гонцам. – Она женщина очень изысканная; если три потных мужика ввалятся к ней, это нехорошо. Я уверен, вы понимаете…

– Простите, советник, – сказал один из посыльных, – но у нас дурные вести.

– Да? Говорите же, хватит тянуть.

– Горлас Видикас мертв, сударь. Убит на дуэли сегодня. Нам велено прежде всего сообщить вдове, а уж потом к «Эльдре». Это значит, что нам придется ехать в обратную сторону, но горный мастер распорядился именно так. Чтобы по этикету. Как положено.

Шардан Лим уставился на посыльных; мысли теснились в голове.

– Никакая не дуэль это была, – буркнул другой посыльный.

– Что это значит? – строго спросил Шардан. – Эй, ты, иди сюда. Что ты сейчас сказал?

Человек явно перепугался, но подошел ближе, быстро поклонился и сказал:

– Он был убит, сэр. Горный мастер все говорил, будто все по закону, но мы же собственными глазами видели. Два ножа…

– Два ножа? Два ножа? Ты уверен?

– Все из-за другой дуэли, сэр, понимаете? Это была месть. Убийство. Советник Видикас убил другого человека, а потом уж появляется этот. Потом мелькают два ножа – так быстро, что и углядеть было нельзя, и советник Видикас падает замертво, сэр. Замертво.

– Звучит очень знакомо, – сказал Шардан Лим. – Так, слушайте меня. Один из вас пусть скачет в усадьбу Орра и сообщит советнику Хануту Орру. Остальные двое – к «Эльдре», как должны. Госпоже Вазе я сообщу сам. Потом найдите приличную гостиницу на ночь и скажите хозяину, чтобы хорошо прислуживал и записал все на дом Лима. Отправляйтесь.

Обсудив, кому куда ехать и в какой гостинице потом встречаться, трое посыльных ускакали.

Снова гром на юге, теперь ближе. Ветер уже был слышен, но вдалеке. Шардан Лим подошел к воротам и потянул плетеный шнурок колокольчика в продолговатой нише. Ожидая привратника, он раздумывал, как сообщить печальную весть. Нужно хранить серьезное выражение лица и убрать наконец эту мрачную улыбку.

Теперь она вдова. Беззащитная. И наследника нет.

Сейчас, конечно, полезут изо всех щелей кузены и дальние родственники, заурядные, но охваченные внезапными амбициями. Начнут заявлять о связи с родом Видикасов и о праве получить в управление весь дом. Без надежного союзника ее сомнут уже за неделю.

Стоит Хануту Орру услышать известия и выведать все возможные подробности, его охватит желание мести – и недюжинный страх, это уж как пить дать. О Вазе он и думать забудет, по крайней мере, в первые дни, а будет думать о представившихся возможностях. Все решится в следующие дня два, и Шардану следует укрепиться рядом с ней, чтобы у Ханута Орра не осталось и шанса, когда он опомнится.

Приоткрылся глазок, потом, щелкнув, закрылся. Ворота распахнулись.

– Дом Видикасов приветствует советника Лима, – произнес привратник, склонившись так, словно обращался к сапогам Шардана. – Госпожа поставлена в известность о вашем прибытии. Соблаговолите последовать за мной.

И они вошли.

Она задумчиво разглядывала гардероб, выбирая, чем прикрыть почти обнаженное тело. В основном это были верхние накидки, достойные благородной дамы, которой приходится развлекать гостей, но, честно сказать, ей было не до того. Она уже собиралась ложиться спать – вернее, заняться тем, что в последнее время заменяло сон: лежать неподвижно в постели.

И всегда одна, неважно, дома муж или нет. Лежать и пялиться в зернистую тьму. И заставить ее подняться могли только еще один кубок вина, еще одна трубка или призрачная прогулка в тихом саду.

В таких прогулках она словно искала что-то, сама не зная что; искала, прекрасно понимая, что ни в каком саду этого не найти. Это «что-то» не принадлежало ночи и не пряталось в завитках дыма или в привкусе крепкого напитка на онемевшем языке.