Данте и философия

Поступив таким образом, о. Мандонне не только по своему вкусу установил иерархию между персонажами «Комедии», но в буквальном смысле устранил одного из них. Это целиком и полностью произвольное устранение, которое можно объяснить, но не оправдать, ибо оно искажает богословскую структуру священной поэмы. Среди главных действующих лиц разыгрываемой драмы нужно прежде всего поставить особняком Данте – странника из иного мира, которым руководят различные вожатые. Из этих вожатых первую роль надлежит отвести Беатриче, так как она – не просто вожатый, но тот, кто посылает Данте прочих двух вожатых. Последними идут двое вожатых, посланных Беатриче: в начале пути это Вергилий, в конце – св. Бернард. Нетрудно продемонстрировать истинность этих пунктов. Прежде всего, именно Беатриче ведет лодку, вернее, флот; по словам Данте, она – его адмирал (Чист. XXX, 58), который командует любыми действиями. Именно она побудила Вергилия к действию: «Io son Beatrice che ti faccio andare» («Я Беатриче, та, кто шлет тебя», Ад II, 70), и она же, когда придет время, подвигнет св. Бернарда: «A terminar lo tuo disiro, misse Beatrice me del loco mio» [в пер. М. Лозинского: «К тебе твоим я послан другом, / Чтоб ты свое желанье завершил»] (Рай XXXI, 65–66). Кроме того, очевидно, что Данте акцентирует главные этапы своего потустороннего странствия появлением или исчезновением своих вожатых. В самом деле, имеется преднамеренное соответствие между следующими эпизодами: 1) появлением Вергилия: Ад, I, 79: «Or se’ tu quel Virgiglio…?» [ «Так ты Вергилий…?»]; 2) исчезновением Вергилия в момент, когда ему на смену является Беатриче: Чист., XXX, 31–57; 3); исчезновением Беатриче в момент, когда ей на смену является Бернард: «Credea veder Beatrice,è vidi un sene» [ «И некий старец… на месте Беатриче мне предстал»] (Рай, XXXI, 59). Стихи, в которых Данте возвещает эти смены вожатых, явно подчеркивают их соответствие: «Volsimi alla sinistra colrispitto… per dicere a Virgiglio» [ «Я глянул влево… сказать Вергилию…»] (Чист., XXX, 43–46), и «Volgeami con voglia riaccesaper domandar la mia donna» [ «Я обернулся, волей вновь пылая, и госпожу мою спросить желал…»] (Рай, XXXI, 55–56). Перед нами – взаимосвязанные события, обретающие полноту смысла лишь через связующие их отношения. Что это за смысл?

Как мы, безусловно, помним, о. Мандонне абсолютно уверен в том, что Беатриче – не более чем символическая фикция (1). Наступил момент, когда мы должны более внимательно вглядеться в значение, которое он ей приписывает, и взвесить факты, на которых основана предложенная им интерпретация. За пределами Рая, говорит нам о. Мандонне, Беатриче символизирует веру, и сам Данте прямо заявил об этом в том месте Чист., XVIII, 48, где мы читаем, что «дело веры» – Беатриче: «Beatrice ch’ operaè difede» (2). «Поэтический смысл, – заключает отсюда известный историк, – состоит в том, что Беатриче есть создание веры… Но в подлинном смысле она есть сама вера». Боюсь, что это неверный смысл. Мне кажется, что «ch’operaè difede» означает не то, что Беатриче «есть дело веры», а, скорее, другое: «поскольку это – дело веры». Скартаццини правильно понял это место в своем Комментарии: «Я могу говорить с тобой об этом предмете лишь постольку, поскольку разум способен его познать; в том, что превышает пределы человеческого разума, поскольку это – дело веры, всецело положись на Беатриче, которая тебе это разъяснит». Здесь нет речи о том, что Беатриче – «создание веры»; Данте просто хочет сказать, что вера говорит ее устами. Скажем и мы вместе с ним, что здесь Беатриче – не символ, а скорее та, кто растолковывает Данте веру в божественное откровение, кто ведет человека к его конечной цели – блаженному ви́дению.

Но в «Божественной комедии» Беатриче не является ни абсолютно первой причиной, ни абсолютно последней целью. Она послана к Данте божественной любовью: «Amor mi mosse, che mi fa parlare» [ «Меня сюда… свела любовь, я говорю, любя»] (Ад, II, 72), и должна через богопознание привести его к божественной любви. Коротко говоря, Беатриче приходит от любви и идет к любви. Именно поэтому Данте с замечательным мастерством изначально подчеркнул, что, как только он начал ощущать первые порывы экстатической любви, он начал забывать Беатриче. И Беатриче не только не обижается, но сама радуется этому, ибо она, подобно вере, пришла лишь для того, чтобы затем исчезнуть. Этот примечательный эпизод фигурирует в тексте Рая, X, 52–60, где Беатриче призывает поэта возблагодарить Бога, Солнце ангелов. Преисполнившись благочестия от этих слов, Данте обращается душой к Создателю: