Данте, который видел Бога. «Божественная комедия» для всех

Может, но при одном условии. Любовь — это желание, порыв, притяжение, которые ты испытываешь при виде любимой девушки. Недавно меня спросили: «Может ли любовь длиться всю жизнь?» На что я ответил: «Вспомните о том, как вы влюбились, и вы поймете все сами». Природная динамика любви такова, что само присутствие объекта желания заставляет желать его еще больше. Именно поэтому возможно, что завтра любовь может стать сильнее, чем сегодня, а через тридцать лет брака еще сильнее, чем в самом начале, потому что это заложено в ее природе; это непрерывное, безудержное желание, движение к другому, которое никогда не прекратится. Представьте, что девушка или молодой человек (скорее, это может произойти с молодым человеком) скажет вам: «Я буду любить тебя ровно сто два года…», — вы обидитесь, это вызовет ваш гнев. Потому что такое утверждение противоречит самой природе любви, любовь не может ставить себе пределы, нельзя сказать: «Я уже все в тебе любил, я уже достаточно долго тебя любил». Такого не может быть: любовь по своей природе сильнее времени, потому что устремлена в бесконечность; она вечна, как Божественный порыв, которым движется Земля и все вещи. Таков будет рай: исполняющееся желание, чье исполнение лишь усиливает его, превозносит его; это постоянное желание и постоянное его свершение. В этом сущность любви между мужчиной и женщиной, поэтому она вечна. Конечно, любовь должна нести в себе прощение, и чтобы понять это, обратимся к поэме:

Так я сошел, покинув круг начальный,
Вниз во второй; он менее, чем тот,
Но больших мук в нем слышен стон печальный.

Воронка ада все больше сужается по мере того, как наши герои спускаются вниз. Второй круг меньше предыдущего, но и наказание становится все страшнее, а боль все невыносимее.

Здесь ждет Минос, оскалив страшный рот;
Допрос и суд свершает у порога
И взмахами хвоста на муку шлет.
Едва душа, отпавшая от Бога,
Пред ним предстанет с повестью своей,
Он, согрешенья различая строго,
Обитель Ада назначает ей,
Хвост обвивая столько раз вкруг тела,
На сколько ей спуститься ступеней.
Всегда толпа у грозного предела;
Подходят души чередой на суд:
Промолвила, вняла и вглубь слетела.

Минос — судья ада. Когда грешная душа предстает перед ним и исповедуется в своих грехах, Минос обвивает ее своим хвостом, чтобы количеством обвитий указать номер уготованного ей круга.

«О ты, пришедший в бедственный приют, —
Вскричал Минос, меня окинув взглядом
И прерывая свой жестокий труд, —
Зачем ты здесь, и кто с тобою рядом?
Не обольщайся, что легко войти!»

Минос видит Данте и прерывает свой «жестокий труд», поняв, что перед ним живой человек, он предупреждает его: «Будь осторожен, хорошенько подумай, кому доверился, потому что отсюда не выходят».

И вождь в ответ: «Тому, кто сходит Адом,
Не преграждай сужденного пути.
Того хотят — там, где исполнить властны
То, что хотят. И речи прекрати».

Такой же ответ Вергилий дал и Харону: «Успокойся, Сам Бог определил судьбу этого путешествия, поэтому отойди в сторону».

И вот я начал различать неясный
И дальний стон; вот я пришел туда,
Где плач в меня ударил многогласный.

Данте продолжает путь и различает плач и стоны: «Я пришел туда, где меня ранит ужасное стенание».

Я там, где свет немотствует всегда
И словно воет глубина морская,
Когда двух вихрей злобствует вражда.

«…где свет немотствует всегда» — такое определение ада часто повторяется в неизменной форме. Темнота, сумрак леса — это очевидное противопоставление свету рая. И в этом месте, где свет безмолвствует, Данте слышит глухой звук, подобный гулу бури:

То адский ветер, отдыха не зная,
Мчит сонмы душ среди окрестной мглы
И мучит их, крутя и истязая.

[Буря и ужасающий ветер вечно гонят эти души, бросают их и вновь гонят по кругу, не давая ни малейшей надежды на передышку или отдых.]