Дар ведьмы

Леонард с отвращением покачал головой:

– Эти стервятники не уезжают с тех пор, как нашли тело. Боюсь, такое поведение не говорит ничего хорошего о нашем виде.

– Как и то, что мы бросаем тела мертвых девочек-подростков в кустарнике, – добавила Гарриетт.

– Это правда, – серьезно согласился Леонард.

– Вы случайно не видели ничего необычного за несколько недель до того, как девочку нашли? – поинтересовалась Джо.

– До мая в Пуант почти никого нет. Я иногда прилетаю на выходные, но обычно провожу весну на Карибах. – Леонард помолчал и снова улыбнулся своей лукавой улыбкой: – Так вы собираетесь играть в «Кегни и Лейси»?[14] Думаете, у вас есть шанс раскрыть дело?

– Нет, просто любопытно, – объяснила Джо. – Меня всегда завораживали серийные убийцы.

– Серийные убийцы? – Тут Леонард, казалось, потерял чувство юмора. – Мне казалось, они сказали, что молодая женщина умерла от передозировки наркотиков. Почему вы думаете, что ее смерть – дело рук серийного убийцы?

Гарриетт пренебрежительно махнула рукой:

– Не слушайте ее. Это просто разговоры в городе. Вы же знаете женщин – всегда ищут повод, чтобы накрутить себя.

Леонард рассмеялся:

– Ну, я очень надеюсь, что дело только в этом. Мне бы не хотелось думать, что в этом районе орудует серийный убийца.

– Разве не для этого нужны ворота Каллин Пуант? – спросила Гарриетт. – Чтобы не пускать плохих парней?

– Да, полагаю, что так. – Эта мысль, казалось, подняла Леонарду настроение. С пляжа внизу донеслись возбужденные крики. На песок что-то вымыло, и дети звали Леонарда посмотреть.

– Похоже, вас вызывают, – сказала Джо.

Леонард театрально вздохнул:

– Пенсионеры работают не покладая рук. Наслаждайтесь вечеринкой, дамы!

Пока Леонард трусцой бежал обратно к воде, Джо осмотрела толпу:

– Так что же нам теперь делать? Если на пляже только гости, они ничего не знают об убийстве.

– Давай прогуляемся, – предложила Гарриетт. – Я бы с удовольствием посмотрела на местную флору – а с южной стороны Пуант должен открываться хороший вид на пляж Данскаммер. И кто знает? Может быть, мы даже встретим местных жителей.

Джо смотрела в оба, пока они прогуливались вдоль кромки воды мимо загорающих и детей. Как только они обогнули оконечность острова, крики и вопли детей стихли. Перед ними простирался длинный пустой пляж, где слышалось только ритмичное плескание волн. Первый особняк, мимо которого они прошли, стоял в стороне от пляжа. Он был построен в традиционном стиле с опоясывающим крыльцом, с которого открывался вид на кустарник. Шезлонги у бассейна стояли пустые, а песок на пляже казался нетронутым.

– Где все? – спросила Джо.

– Наблюдают, – ответила Гарриетт. – Сейчас на нас смотрит человек с биноклем.

– Черт! – Джо не решалась повернуться и посмотреть.

– Не нервничай. – Успокаивающий тон Гарриетт одновременно гипнотизировал и напоминал рыцаря-джедая. – Мы не нарушаем границы. Чтобы тебе все сошло с рук, достаточно убедить себя, что ты не сделал ничего плохого. Мы ушли с вечеринки, чтобы поговорить наедине, не более того.

Тут они перешли границу участка, и пейзаж резко изменился. Над дюнами нависал суровый современный дом, стены которого были обшиты черным кедром. Местная растительность была выкошена, а на ее месте расстелен идеальный зеленый ковер из травы. Вдоль участка до самого пляжа тянулась длинная клумба, огороженная бетоном. На ней росли сотни зеленых стеблей высотой чуть больше метра, каждый из которых был усеян бледно-желтыми цветами. Переход от одного участка к другому был настолько резким, что трудно было представить, что у их владельцев может быть что-то общее.

– Какой интересный ландшафтный дизайн, – размышляла вслух Гарриетт, но Джо ее не слушала. Ее внимание привлекла женщина в белом купальнике, одиноко сидевшая на помосте, который нависал над лужайкой; ее светлые волосы развевались на ветру, а в зеркальных очках отражалось солнце. На столике рядом с ней стояла миска с яркими фруктами и графин с водой. Она была так неподвижна, что Джо решила, что та уснула. В доме позади нее над мебелью в гостиной висела картина. На ней молодая женщина в нижнем белье смотрела на океан. Ее глаза, казалось, настороженно следили за зрителем, словно ожидая его следующего шага. Белая медицинская маска скрывала ее лицо, а старомодная шапочка медсестры была приколота к начесу в стиле шестидесятых.

Джо снова перевела взгляд на загорающую блондинку, и ее осенило:

– Я знаю эту женщину. Ее зовут Розамунда Хардинг.

– Ты знаешь Розамунду Хардинг? – Гарриетт приподняла бровь. – В каком интересном обществе ты вращаешься.

– Она клиентка, а не друг, – объяснила Джо. – Ты ее знаешь? Она известная?

– Розамунда Хардинг когда-то была одной из лучших ныряльщиц в мире. Она должна была взять золото на Олимпийских играх в Лондоне. Потом травма оборвала ее карьеру, и она вышла замуж за Спенсера Хардинга, торговца произведениями искусства.

– Я никогда не встречалась со Спенсером Хардингом, но знаю, что он мудак, – заявила Джо.

– Это логичное предположение, – кивнула Гарриетт. – Он коллекционирует Ричарда Принса.

– Кого? – не поняла Джо.