Дар Земле

Глаза затянутые дымкой томной неги.
Волна распле́сканная брызгами на бреге.
Зарниц разме́танные сны, излом огней.
Любви почудившейся свет с игрой теней.

Глаза осме́ленные тайной глаз хотящих.
Цветы зажёгшиеся сказкой в тёмных чащах.
Любовь пронзающая больно и светло.
Всепроницающее – лик меча – весло.

Солнце («Солнце, горячее сердце Вселенной…»)

  Солнце, горячее сердце Вселенной,
Ты восходишь и бродишь, ты плывёшь и нисходишь,
И в томительной жизни так расчисленно-пленной
  Золото блеска ты к полночи сводишь.

  Я стою на пределе, и шаром кровавым
Ты уходишь за горы, уплываешь за Море,
Я смотрю, но над лесом, осенним и ржавым,
  Только ветер – с собой в вековом разговоре.

  Вот я один. Клад утрачен мой ценный.
И хоть целое Солнце заключаю я в сердце,
Разлюбив человека, я лишился Вселенной,
  Нет больше веры в единоверце.

Ночь («Ночь, с миллионами солнц…»)

Ночь, с миллионами солнц, разбросавшихся в дали бездонной,
Ночь, в ожерельях из звёзд, и в запястьях из синих планет,
Ночь, всеокрестная тьма, и вселенский покой углублённый,
Ночь, замиренье души, выходить не хотящей на свет.

Ночь, я любил как никто, и стократно я ранен любовью,
Ночь, из тебя я исшёл, но смешал красоту я с тоской,
Ночь, вся в чернейших шелках, о, дозволь мне прильнуть к изголовью,
Ночь, ниспустись мне в глаза, погрузи меня в вечный покой.

Зов («И лепет сказочный полузаснувших птиц…»)

И лепет сказочный полузаснувших птиц,
И тень дремотная сомкнувшихся ресниц,
И тишь закрывшихся двустворчатых темниц.
Где жемчуг будущий ещё повержен ниц,
И пряжа зыбкая немеющих зарниц,
И клик слабеющий отлётных верениц,
И строки вещие желтеющих страниц
Одно горение, свеча одних божниц,
Зовущих к виденью навек ушедших лиц.

Череп

Тих на полке зрящий череп,
  Вестовой немых веков,
  Говоритель мёртвых слов.
  Если б дать ему покров
Крови, плоти, – в равной мере б
  Он со мною, в дымке снов,
  Слушал медный бой часов.

Сердце к сердцу рассказало б
  Что проворный бег минут
  Там соткал, как ткёт и тут,
  Змеезвенный звонный жгут
Слов, признаний, сказок, жалоб,
  Что твердыня и редут
  Неизбежно упадут.

В мяч играть ли или в крикет,
  В меч, в пращу, в копьё, и щит,
  Или в камень маргарит,
  Или в зорный цвет ланит,
Но виденье и Египет,
  И в святыне пирамид
  Жив один рисунок плит.

Сердце верно побороло б
  Вечность жажды видеть сон,
  Если б понял каждый он.
  Что напевы всех времён
Только стоки в дымный жёлоб.
  Где текут со всех сторон
  Миги марев, мёртвый звон.

На узоре, на примере б
  И любая здесь она
  Увидала, что дана
  Нам в любленьи глубь без дна,
Что разумен только череп,
  И его судьба верна,
  Ибо в смерти тишина.

Мера