Дарвиновская революция

Так, Гукер (1861), рассуждая о распространении арктических растений, утверждал, что, только признание факта эволюции путем естественного отбора позволит объяснить различные аномалии их распределения. Особое внимание Гукер уделил особенностям флоры Гренландии. Хотя Гренландия расположена ближе к арктическому поясу Северной Америки и более сходна с ней, чем с той же Скандинавией, ее флора гораздо ближе к флоре Скандинавии, чем флора Северной Америки, несмотря на то что флора Гренландии редка и общая численность скандинавских растительных форм там гораздо меньше. С точки зрения Гукера, для объяснения этого явления без дарвинизма здесь было не обойтись. Во-первых, он выдвинул гипотезу, что скандинавская флора – флора необычайно древняя и что изначально она произрастала только в полярной зоне. Затем под давлением ледникового периода растения отступили на юг, и, наконец, поскольку холод был не таким сильным, они постепенно вернулись назад. В Гренландии растения были стеснены рамками острова и были лишены возможности смешиваться с растениями Северной Америки. Более того, «многие виды были, так сказать, оттеснены к морю, то есть истреблены, а те, которые выжили, были ограничены южной частью острова и не вступали в борьбу с другими типами; другими словами, среди их потомства отсутствовала борьба за существование, а стало быть, и не было отбора лучше приспособленных разновидностей» (1861, с. 254). В Северной Америке, однако, растения не оттеснялись к морю, поэтому новые южные условия – климат, местные виды и так далее – не приводили к новой борьбе за существование и обширному видообразованию. Таким образом, когда после отступления ледников наступил теплый климат, многие скандинавские растения наравне со многими североамериканскими «соседями» смогли вернуться на север. Поэтому у нас «нет ни малейшего подтверждения истинности гипотезы мистера Дарвина» (1861, с. 254).

Уоллес был еще одним из тех, кто в 1860-е годы добыл очередное доказательство в пользу эволюции и естественного отбора, прибегнув к географическому распространению видов. В своей работе, посвященной малайзийским парусникам (Papilionidae), бабочкам из семейства чешуекрылых, он утверждает, что столь разнородное распространение видов можно объяснить только на основе дарвиновских принципов (Уоллес, 1866). Чем обширнее диапазон отдельных видов, заметил Уоллес, тем больше вариабельность между особями. Виды, населяющие обширные территории, вынуждены, разумеется, жить в совершенно различных условиях; отсюда различные селективные силы, действующие при отборе, и отсюда же различные формы; при этом полное образование вида регулирует такой фактор, как скрещивание, причем оно происходит неустанно. У видов с ограниченным диапазоном все особи сталкиваются с одинаковыми или сходными условиями; отсюда бо́льшая степень единообразия. Для объяснения вариабельности он предложил на выбор несколько ответов – например, мимикрия, открытая Бейтсом, половой отбор (на тот момент он не отвергал предложенный Дарвином выбор по внешним признакам), – а также собственную гипотезу, согласно которой самки используют естественную маскировку. Кроме того, он показал, как образуются градации от небольших разновидностей до видовых, как это и следует ожидать при постепенных изменениях.

Поэтому, в конце концов, именно в области географического распространения видов дарвинисты чувствовали себя комфортнее всего и считали, что механизм естественного отбора не только в полной мере подтвержден, но и нашел сферу своего применения.

Морфология

Для человека, ищущего естественных объяснений, идея эволюции была истинной находкой, способствовавшей решению проблемы общей гомологии. До выхода в свет «Происхождения видов» Гексли даже не делал попыток скрыть свою неприязнь к объяснениям, отсылающим к архетипам, а после публикации этого труда оказалось, что он очень честный и откровенный человек. «Те фокусы, которые сегодня принимают за науку, однажды будут рассматривать как доказательство низкого уровня интеллекта в XIX веке» (Гексли, 1894). С его точки зрения, самое подходящее и убедительное объяснение сходства между конечностями различных млекопитающих – то, что эти животные произошли от общих предков. Тем не менее общая гомология не смогла автоматически убедить людей в приемлемости естественного отбора. Подобные гомологии более или менее совместимы с другими механизмами эволюции (вроде тех, что допускают большие вариации), а приемлем ли естественный отбор или не приемлем – это определяется на иных основаниях, и это правило остается верным и поныне.