Дарвиновская революция

«Следы…» начинаются с обсуждения гипотезы туманностей, которую Чемберс охотно разделяет, и причина, руководившая им при этом, вполне проста и понятна (Оджилви, 1975). По меньшей мере он надеялся вот на что: поскольку неорганический, космологический мир управляется нерушимыми законами, то, исходя из аналогий, резонно предположить, что и органический мир, включая все органические творения, тоже управляется законами. Но он также надеялся увлечь читателя еще более серьезным предположением, что поскольку космологический мир развивается под эгидой упомянутых законов, то, исходя из той же аналогии, резонно предположить, что и органический мир развивается под эгидой тех же законов. Но хотя в первом издании «Следов…» Чемберс твердо стоял за последнее положение, в «Объяснениях» (1845, с. 5) он, видимо, решил защитить себя от критики, могущей обрушиться на него за его панегирик гипотезе туманностей, заявив, что важным для его позиции является как раз первое, а не второе положение: «Было бы ошибкой полагать, что эта гипотеза [туманностей] важна для меня именно как базис всей природной системы, изложенной в моей книге. Нет, этим базисом прежде всего являются материальные законы, которые, как это доказано, действуют во всей Вселенной». Поэтому Чемберс находил достаточно впечатляющим тот факт, что и в органическом мире, как это демонстрирует физика, тоже действуют законы и что эти «природные законы и в большом и в малом действуют индифферентно» (1845, с. 6). Так ли, эдак ли, а выгода налицо: если гипотеза туманностей верна, то она станет солидной поддержкой для его органического эволюционизма, а если вдруг она окажется ложной, все равно не придется поступаться главным.

В «Объяснениях», значительно ослабляя силу своей аналогии, Чемберс пытается устранить эту опасность, введя одну тонкость. Он приводит свидетельство бельгийского исследователя Адольфа Жака Кетле, что человек с его различными параметрами тоже подчиняется законам. На индивидуальном уровне эти законы, возможно, и неразличимы, но если брать человечество как группу, мы находим регулярные закономерности в соотношениях рождаемости и смертности, высоты, веса, силы и так далее. Даже как моральное и нравственное существо человек остается подвластен закону, ибо если рассматривать человечество в массе, то все моральные качества, «даже склонность уступать таким искушениям, которые ведут к преступлению, – все это свидетельствует о цельном, решительном коллективном характере, хотя поведение одного-единственного человека предсказать невозможно» (1845, с. 25; взято у Кетле, 1842; обратите внимание на его издателей!). Таким образом, определив внешние границы действия закона (планеты и люди), Чемберс, нимало не смущаясь, заявляет, что абсолютно все, включая и происхождение видов, подчиняется законам.

Затем Чемберс подробно описывает суть и природу палеонтологической летописи, нимало не подозревая, что это окажется самой спорной частью его работы, – в самом деле, с непостижимой скоростью она вызвала такую бурю реакций и откликов, сколько все прочие материалы, вместе взятые, – но именно эту тему Чемберс почему-то рассматривает с полной самонадеянностью, если не компетентностью. В частности он заявляет, что еще 15 лет назад Лайель побоялся бы возражений со стороны эволюционистов, зато он как эволюционист ясно видит в летописи прогрессию от простейших организмов к млекопитающим, где человек – одно из самых поздних добавлений. Если вдаваться в подробности, то начинает Чемберс с беспозвоночных животных – зоофитов, полипов, моллюсков, ракообразных, – а затем переходит к первобытным рыбам, вскользь упомянув о некой предполагаемой связи между ракообразными и рыбами (Чемберс, 1844, с. 54–75). После этого он переходит к пресмыкающимся, сделав небольшую ремарку насчет прогрессии среди растений. Затем он упоминает о связи между пресмыкающимися и птицами, сославшись на такого авторитета в этом вопросе, как Оуэн. Затем он доходит до ранних млекопитающих, начав, что существенно, с сумчатых животных, и постепенно подходит к нынешним, более распознаваемым и хорошо известным формам, вершиной которых является человек. Таким образом, Чемберс, по его мнению, показал относительно постепенную прогрессию, или восхождение от низшего к высшему, то есть ту цепочку происхождения органических форм, которая, как и следовало ожидать, по сути своей обусловлена эволюцией, а не чудом.