Дарвиновская революция

Чтобы проиллюстрировать свою позицию, Чемберс снабдил свои рассуждения рисунком (заимствовав его из книги Карпентера о Фон Бэре; см. рис. 10). Итак, ограничившись лишь позвоночными животными, давайте предположим, что развитие подводит нас к точке A. От нее отделяются рыбы и продолжают свое развитие до зрелых форм в точке F. Пресмыкающиеся, птицы и млекопитающие развиваются вместе до точки C, в каковой точке пресмыкающиеся отделяются и развиваются до зрелых форм в точке R. Птицы отделяются от млекопитающих в точке D, и млекопитающие продолжают свой путь развития до точки M. Чтобы получить картину эволюции, все, что нам нужно, заявляет Чемберс, – это предположить, что в некоторых случаях эмбрион остается эмбрионом и продолжает свое развитие, но при этом развивается дольше, чем обычно. Рыба, развивавшаяся дольше, чем обычно, уже не рыба, а рептилия, то есть пресмыкающееся, и так далее, и так далее. «Все, что необходимо, – это еще на немного продолжить прямой отрезок созревания — и от вида к виду промежуток между ними будет все короче» (1844, с. 212). Если не принимать в расчет эволюцию, то это не совсем точно отражает позицию Фон Бэра, ибо последний никогда не отстаивал необходимость точного повторения эмбриона, но говорил лишь о сходстве первичных эмбрионов одного типа и о последующих расхождении и специализации. По Бэру, любая дальнейшая последовательность, любой непрерывный ряд случайны, и организмы, разумеется, не проходят через все стадии, как это подразумевает рисунок Чемберса. Даже здесь, вероятно, Чемберс в большей мере обязан своими знаниями трансцендентализму, нежели Фон Бэру, ибо признавая переход из одного вида в другой, а не переход от общего к частному, он становится на сторону трансценденталистов.

Рис. 10. Механизм эволюции по Чемберсу (подробное описание рисунка в тексте). Из книги Чемберса «Следы естественной истории творения» (1844).

Затем Чемберс приводит еще два рисунка, стремясь наглядно проиллюстрировать правоту своих предположений. У пчелиной матки период созревания гораздо короче, чем у рабочей пчелы, а мы знаем, как безоговорочно преданы обычные пчелы своей матке, поскольку рабочая пчела усердна и трудолюбива, а матка одержима сексуальной страстью и ревностью (1844, с. 214–216). Возможно, Чемберс – и не типичный викторианец, но не настолько, чтобы во всем быть нетипичным. Затем он переходит к овсу, заметив, что если овес посадить повторно, не дав ему созреть (то есть сократив период созревания), то овес выказывает раздражающую тенденцию превращаться в рожь (1844, с. 220–222). И наконец, предполагает Чемберс, свет и кислород тоже влияют на продолжительность созревания, а стало быть, и на трансмутацию; в частности, обилие света и кислорода тоже может существенно содействовать эволюционному развитию форм до их нынешнего вида (1844, с. 228–229).

Можно подумать, что последнее предположение несколько отвлекает от центрированного на человеке прогрессионизма в работе Чемберса, но это сделано специально, ибо, намекнув, что это предположение подразумевает одни лишь неуправляемые изменения, Чемберс сразу же начинает говорить о «задуманных и подготовленных заранее» атрибутах и их «предварительном замысле и продуманности» (1844, с. 232). Конечно же, уже одно то, что Чемберс взял на вооружение концепцию закона Бэббиджа, не говоря уже о его размышлениях по части эмбриологии, позволяет считать, что эта прогрессия, ведущая к человеку как вершине, подразумевалась с первых ходов.

Прежде чем перейти к критикам, позвольте сделать ряд замечаний, проясняющих позицию Чемберса. Во-первых, обратите внимание на то, что предложенное им «решение» касается происхождения видов, а не происхождения организмов. Виды ничуть не смущали Чемберса, в отличие от Ламарка, ибо для него они были чисто побочной проблемой. Они были скорее побочным продуктом его скачкообразного подхода к эволюции – в ходе развития организм переключается с одного вида на другой, – нежели значимыми сущностями со своими правами. Он не видел какой-либо насущной причины, почему виды должны быть такими, какие они есть, как не видел и причины для особых различий между ними – например, почему одни виды очень схожи между собой, а другие сильно отличаются друг от друга. Виды просто возникают по мере движения эволюции по прогрессивному пути.

Во-вторых, Чемберс слишком резко отзывается о своем предшественнике-эволюционисте Ламарке (1844, с. 231). Но поскольку практически все в Британии отзывались о нем так[11], то эта попытка отделить себя от него была, возможно, благоразумной с точки зрения тактики; хотя я подозреваю, что антипатия Чемберса имела более глубокие корни. В частности, Чемберс был рьяным сторонником пятеричной системы, созданной неким Уильямом Маклеем (1820–1891), который классифицировал все организмы, разбив их на пять особых типов, где каждый разбивался на пять подтипов, и так далее (см. рис. 11).