Давай любить друг друга

Клеман кивает и, обхватив лицо моей лучшей подруги, целует ее. Я отвожу взгляд.

– Я не устала, – ворчит она.

– Устала, поверь. Сладких снов, красавица.

Я поднимаю ее и закидываю на плечо.

– Давай, Золушка, пора, – говорю я, – прощайся.

Я поворачиваюсь, чтобы она могла попрощаться с немногими выжившими. Виолетта вытягивается и по-царски взмахивает рукой, тут же вызывая взрыв хохота гостей. Завтра расскажу ей об этом: она просто помрет со смеху.

– Люблю вас! – кричит она толпе.

Я захожу в свою комнату и, не закрывая дверь, кладу ее на кровать. Она тихо смеется по какой-то только ей понятной причине. Я осторожно снимаю с нее туфли. Виолетта закрывает глаза, но на ее губах застывает довольная улыбка. На мгновение я останавливаюсь, держа в руках одну туфлю. Я вижу ее на своей кровати и придаю этому особое значение. И это смущает меня. Злит. Радует. Черт!

Мне казалось, что она заснула, но в момент, когда я касаюсь подола ее платья и тяну его вверх, она вдруг произносит:

– Лоан?

Я замираю на полпути.

– Да?

– Не хочу, чтобы ты видел мои трусики, – говорит она детским голосом, по-прежнему не открывая глаз.

Я улыбаюсь.

– Не буду смотреть, обещаю.

Они из фиолетового кружева, очень волнующие.

– Отлично.

– А сейчас, – говорю я, накрывая ее пледом, – спи.

И она спит. Как минимум добрых полчаса. Но, проводив гостей и наведя порядок в гостиной, я вижу, как Виолетта забегает в ванную.

Я захожу туда: ее, растрепанную и полураздетую, выворачивает в унитаз. Я сажусь позади нее, рукой подхватывая ее волосы. Другой рукой я поглаживаю ее по спине и терпеливо жду конца. Наконец она поднимает голову и вытирает рот туалетной бумагой.

– Это мерзко, – стонет она.

– Очень мерзко, – уточняю я.

К превеликому моему удивлению, Виолетта слабо смеется. Она отодвигается, и я смываю воду. Неожиданно для самого себя я прислоняюсь к ванне и вытягиваю ноги. Виолетта прижимается ко мне, переплетая свои голые ноги с моими. Она все еще немного пьяна.

– Лоан, ты пмнишь, когда ты перестал со мнй общаться и я очнь грустила?

Еще бы… Перед моими глазами появляется ее плачущее лицо, и я трясу головой, чтобы отогнать этот образ. Удивительно, что она заговорила об этом, потому что мы оба пытались стереть этот эпизод из памяти.

– Да, помню.

– Это было подло, – бормочет она.

Я глажу ее по волосам и киваю. Я ужасно злюсь на себя за то, что она все еще думает об этом.

– Да, это было подло. Мне очень жаль.

– В общем, я подумала и поняла, как ты можшь извиниться.

Я слабо улыбаюсь. Когда полгода назад я попытался разорвать с ней все связи и когда, поняв, что я совершил ошибку, вернулся, Виолетта не захотела об этом говорить. Эта тема – табу.

– Супер. Скажи мне.

– Я… – говорит она невнятно и вдруг начинает икать. – Мне нужно попрсить тбя о кое-чем о-о-очень важном.

– Это может подождать до завтра? Например, до момента, когда ты почистишь зубы.

– Нет, – говорит она хладнокровно, – потому что завтра у мня не хватит смелсти. Пообещай, что ты соглсишься.

Я улыбаюсь. Не знаю, что такого важного хочет сказать мне пьяная Виолетта, но чувствую, что это меня крайне повеселит. И если это поможет мне загладить свою вину, то почему бы и нет.

– Соглашусь.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Она кивает и снова прижимается к моей груди. Я чувствую, как ее грудь поднимается и опускается.

– Потому что… это правда… очень важно…

– Обещаю сделать все, что в моих силах.

Я откидываю с ее лица несколько мешающих прядей и жду, пока она продолжит.

– Виолетта?

Я слышу тихий храп – она уже заснула.

9. Полгода назад Виолетта

Я ужасно переживаю. Настолько, что меня даже шоколад не успокаивает, я пробовала. Чувствую, знаю: что-то не так. Что-то, о чем мне никто не говорит.

Уже десять дней я ничего не слышала от Лоана. Это он таким ужасным способом решил разорвать со мной все связи?

Обычно мы видимся почти каждый день. Он может, например, предложить подбросить меня на учебу, когда у него есть свободное время перед дежурством, или заехать за мной и угостить круассаном. Это наша традиция. Но сейчас у меня плохое предчувствие. Он даже сообщения не прислал. А вот я слегка переборщила со своими эсэмэсками. За эти десять дней я отправила ему тридцать два сообщения – я посчитала их вчера, пока смотрела новую серию «Чужестранки». Они все остались без ответа.

– А что, если он умер, а я даже не знаю?

Зои садится рядом со мной на диван. Она жует одну из тех шоколадок, которые я так и не съела, и качает головой. В отличие от меня она не слишком нервничает. В этой жизни вообще мало что может ее обеспокоить.

– Да не.

– В смысле «да не»? Мы же ничего не знаем!

Я сгибаю ноги, подтягивая к себе колени и упираясь в них подбородком, и думаю. Не знаю, что мне делать. Я не понимаю, почему Лоан так резко, в одночасье, перестал выходить со мной на связь, и поэтому предполагаю худший вариант. Вдруг его похитил какой-нибудь психопат и запер в полном одиночестве в подвале?