Давай любить друг друга

– Надень их и закрой глаза. У меня для тебя кое-что есть, – говорит Лоан с широкой улыбкой.

Кажется, будто он совершенно забыл о моих вопросах: он выглядит очень взволнованным. Я игнорирую свое похмелье и, надев шорты, откидываю одеяло.

По моим голым рукам пробегают мурашки, когда он прижимается к моей спине, но я не сопротивляюсь, когда он направляет меня, куда идти. Я слышу, как он открывает дверь, и мы выходим в коридор. Он так близко, что я чувствую его запах, мужественный и успокаивающей, а еще…

Мурашки сменяются настоящей волной, подобной яркому фейерверку, внизу моего живота. Мне неловко ощущать на своих ягодицах то, что делает его мужчиной, но ведь это не его вина… Это все утро.

Лоан, кажется, понимает, почему я вдруг напряглась, и, немного отодвигаясь, бормочет:

– Прости…

Пытаясь согнать жар с лица, я слышу, как открывается вторая дверь. Должно быть, в мою комнату.

– Можешь открывать глаза.

Лоан отстраняется от меня и немного отходит, наблюдая за моей реакцией. Я повинуюсь, мое сердце колотится. Первое, что я замечаю, это… моя комната, она ни капли не изменилась. Ну разве что Лоан, кажется, сделал уборку, и за это я ему благодарна, учитывая, в каком состоянии она была. Я стараюсь не слишком расстраиваться и слегка улыбаюсь. И понимаю, что с треском проваливаюсь, когда замечаю выражение его лица, поэтому я еще добавляю:

– Вау! Это… Спасибо, Лоан, за то, что… убрал в моей комнате.

К большому моему удивлению, он хохочет. Потом подходит ко мне, заглядывая в глаза, и осторожно поднимает пальцем мой подбородок.

– Выше, Виолетта!

Наконец мои глаза упираются в потолок, и, кажется, я тут же буквально растекаюсь лужицей по полу. От переполняющих меня эмоций я закрываю рот рукой. Как это трогательно!

Весь потолок моей комнаты увешан фотографиями: его, моими, наших друзей. Я кружусь на месте с запрокинутой головой и разглядываю снимки… Вот мы вдвоем едим взбитые сливки прямо из баллончика; я лежу у него на спине и смеюсь; мы с ним на костюмированной вечеринке Итана: он бывалый пират, а я утонченная Мария-Антуанетта; мы, посапывающие в объятиях друг друга и сфотканные Зои без нашего ведома; наше селфи, на котором мы кривляемся; я, прижимающаяся к нему, у подножия Эйфелевой башни; наш с ним портрет, где мы, улыбаясь, держим над головами немного испуганную Мистангет…

Сотни воспоминаний, одно дороже другого, прошлое, в которое не вернуться, детали, возможно, даже очень важные, которые я уже забыла, – и все они увековечены. И теперь висят прямо над моей головой. Там, где им место: поближе к звездам.

– Лоан…

Я не могу в это поверить. Сколько времени он на все это потратил? Я понимаю, что плачу, когда ощущаю на губах соленую жемчужинку. Я смахиваю ее, чувствуя на себе любопытный взгляд Лоана. Он не сводил с меня глаз все время, пока я восхищалась подарком.

– Рад, что тебе нравится.

– Это слабо сказано, Лоан… Спасибо.

* * *

Весь день я раздумывала, как подвести разговор с Лоаном к тому самому «кое-чему». Может, за ужином: «Привет, Лоан, как дела? Кстати, я хотела бы, чтобы ты лишил меня девственности. Передай, пожалуйста, хлеб»? Нет, это точно не сработает.

Какая у мужчин самая большая слабость (помимо секса)? В голове тут же отдаются эхом слова моей бабушки по отцовской линии: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок». Что ж, не уверена, что она согласится с моей трактовкой высказывания, но сойдет и так.

В конце концов, других идей у меня нет, да и я жду не дождусь избавления от этого бремени. Клеман вчера постоянно меня трогал, а что уж говорить о его подарке – паре восхитительных серебряных сережек.

Наконец Лоан, едва выйдя из душа, заходит в гостиную. Я вскакиваю на ноги и с невинным видом встаю перед ним. Да начнется же шоу…

– Хэй!

Он поднимает бровь, что-то подозревая.

– Хэй!

– Как насчет сходить куда-нибудь поужинать? Только мы с тобой.

Теперь он выглядит удивленным. Он бросает взгляд на Зои, которая пожимает плечами, и снова смотрит на меня. Лоан соглашается, и я советую ему одеться пороскошнее. Когда он спрашивает зачем, по-прежнему как будто защищаясь, я сообщаю, что собираюсь сводить его в мишленовский ресторан 144 Faubourg. Он прям-таки отшатывается от меня. Даже Зои перестает красить ногти, безвольно свешивая руку. Они оба заговаривают одновременно.

– Почему меня ты в такие крутые местечки никогда не зовешь? – возмущается моя лучшая подруга.

Лоан же неуверенно говорит:

– Так, что-то тут нечисто… Погоди. Только не говори, что беременна.

Я моментально бледнею. Беременна? Прежде чем забеременеть, мне хотя бы какая-то практика нужна.

– Бред какой! – оскорбляюсь я, краснея.

– В любом случае у меня нет роскошной одежды.

– Неправда. Давай двигайся!

Я подталкиваю его, отмахиваясь от возмущений Зои.

Войдя в его комнату, я устремляюсь к его шкафу и роюсь в поисках чего-то сносного. Лоан не сводит с меня глаз, закрыв дверь и прислонившись к ней.