Давай любить друг друга

Перед церковью стоит столько машин, что я едва ли мог бы их сосчитать. Рядом припаркованы два блестящих катафалка, и я узнаю стоящих рядом с ними родителей Итана и Офелию. Я останавливаюсь в нескольких шагах от них, у меня сводит горло. Я должен помнить, что мой друг был не единственным, кто погиб в тот вечер, был еще и Максим. Он мне нравился. Он был тихим, но очень компетентным. Многие коллеги уже здесь, они приветствуют меня.

– Мы пойдем присядем, – говорит Джейсон.

Я медленно киваю, сжимая челюсти. Они с Зои уходят первыми, а Виолетта еще пару секунд грустно на меня смотрит. Я печально кривлю лицо, надеясь, что ей этого хватит. Наконец она разворачивается и уходит за ребятами.

Она понимает, что я избегаю ее, она не дура. И, очевидно, она пытается найти способ меня поддержать. Мне стоило сказать ей, что сейчас я несчастен, но уже завтра мне станет получше. А послезавтра – еще лучше.

– Нам пора, – объявляет Давид.

Несколько минут – и я спускаюсь с небес на землю и вытягиваюсь, как струна. Ребята открывают автомобиль, внутри которого – гроб с телом моего друга, красивый, из блестящего дерева, накрытый французским флагом. Я несу его вместе с тремя своими товарищами; еще четверо поднимают второй гроб. Присутствующие печально смотрят на нас.

Это самое трудное, что я когда-либо делал. И все же я иду вперед, потому что в отличие от Итана мне повезло выжить.

* * *

На похоронах невыносимо тяжело. Тяжелее всего слушать слова близких. У матери Итана не получается закончить свою речь, и за нее договаривает Офелия, которая оказывается сильнее, чем я ожидал. Она рассказывает о том, как они с Итаном познакомились, и собравшиеся тепло улыбаются. Мне вспоминается наш с ним разговор, состоявшийся несколько недель назад.

«А зачем ждать, если я влюбился в нее в ту же секунду, как увидел?» – сказал он тогда с улыбкой. И мое сердце снова разбивается.

Я не отрываю глаз от пола до конца церемонии. Наступает время последнего прощания. Пару секунд я колеблюсь, не двигаясь с места. Вдруг я замечаю приближающуюся Виолетту с розой в руке. Я подхожу к ней. Она беззвучно плачет.

– Ты навсегда останешься в моем сердце, Итан, – шепчет она и кладет розу.

Она вытирает слезы прежде, чем это успеваю сделать я. Осознавая, что все ждут, я тоже касаюсь гроба рукой. Я в последний раз смотрю на его фотографию слева от меня. На моих губах появляется смутная улыбка.

– Спасибо за все. Нам будет тебя не хватать.

Вопреки своему желанию мы отворачиваемся от него и уступаем место остальным. Виолетта пытается вывести меня на улицу, но я не двигаюсь с места.

– Мне еще нужно его отнести.

– А, да… Точно…

Когда прощание заканчивается, я помогаю своим товарищам донести оба гроба. Мы ставим их в катафалки. Все едут на кладбище. Мои друзья ждут меня у машины на противоположной стороне улицы. Пользуясь моментом, я иду к родителям Итана, чтобы выразить свои глубочайшие соболезнования.

– Если тебе что-нибудь понадобится, – говорю я Офелии, – ты знаешь, где мы живем. Приходи в любой момент.

– Спасибо, Лоан, – благодарит она меня.

Мы не очень хорошо знакомы, но она много значила для моего друга. И она не должна нести на себе груз этой трагедии в одиночку. Я спрашиваю, хочет ли она поехать к нам домой после кладбища: мы решили устроить небольшой прием – его родители предпочли провести его в тесном кругу.

– Быть может, в другой раз, – отвечает она.

Я знаю, что должен вернуться к друзьям и поехать на кладбище. Но то, что я вдруг замечаю, так сильно меня удивляет, что я на несколько секунд замираю. Я не ожидал сегодня ее здесь увидеть. Стоящую справа от дороги и издалека за мной наблюдающую. Одетую полностью в черное, как если бы она тоже была в трауре.

Джейсон появляется прямо передо мной с серьезным выражением лица. По его красным глазам я понимаю, что он плакал во время церемонии.

– Ты идешь?

Я смотрю направо, потом на Джейсона.

– Езжайте, я встречу вас на месте.

* * *

Гостиная и кухня набиты битком. Большая часть собравшихся – друзья Итана, часть из которых я знаю, часть – нет, и наши коллеги. Даже наш шеф остался. Атмосфера здесь теплее, чем на кладбище. И все же я ускользаю в свою комнату.

Я включаю свет и сажусь на край кровати. Я наслаждаюсь тишиной. Не хочу снова думать о той ночи… но наш последний разговор не дает мне покоя.

Сначала шеф приказал мне идти с ними. Но в последний момент планы изменились. Я помню, как схватил Итана за плечо и попросил быть осторожнее… И хуже всего то, что уже тогда, когда я сказал Виолетте, что все будет хорошо, я знал, что хорошо не будет. Но не хотел, чтобы она боялась.

Вдруг мой взгляд натыкается на пару туфель-лодочек. Виолетта осторожно приоткрывает дверь, боясь меня потревожить. Мгновение она колеблется, а затем, тихонько постукивая каблуками, подходит ко мне. Она садится справа от меня и берет меня за руку, прижимаясь головой к плечу. Ее тепло согревает, и мне сразу становится легче.

Мы сидим так еще несколько минут, потом она берет мою руку и что-то в нее вкладывает. Я удивленно смотрю – мой военный жетон. Честно говоря, я забыл, что он был у нее.