Давай любить друг друга

Его глаза застилают слезы, беззвучно стекающие по щекам. Я смотрю на них почти завороженно. Они оставляют за собой четкие дорожки, столь видимые на фоне сажи. Он плачет. Лоан плачет.

Он смотрит мне прямо в глаза, даже не пытаясь стереть следы своего горя. И наконец таким голосом, словно его пронзили тысячи кинжалов, он говорит:

– Итан мертв.

Он не дает мне времени как-либо отреагировать. Он зажмуривается, словно одно лишь то, что он сказал это вслух, уничтожает его, и прячет лицо, зарывшись в мои волосы. От шока я замираю, словно статуя.

Я так волновалась о Лоане, что ни на секунду не подумала об Итане.

– Нет…

– Он мертв, – повторяет Лоан, и его слезы заливают мне грудь. – Итан мертв – не я…

На глаза наворачиваются слезы, и у меня не получается их сдержать. Сегодня умер мой друг. Итан. Итан, который собирался на следующей неделе навестить своих родителей. Итан, который собирался съехаться с Офелией, в которую совсем недавно влюбился. Итан – самый мудрый и самый спокойный человек из всех нас.

Я обнимаю Лоана, тесно прижимая к себе. Он весь трясется. Я понимаю, что и сама трясусь. Шок. Никаких чувств – только грусть, настолько сильная, что тяжело дышать. Мой желудок сворачивается в узел, болит, в сердце ничего, кроме пустоты, а горло сдавливает мощными тисками.

Я впервые кого-то потеряла. О господи!

– Мне жаль… Так жаль…

Я не знаю, кому говорю это: Лоану, который только что потерял одного из своих лучших друзей, или Итану, потому что я ни разу не подумала о том, что он тоже может оказаться в числе жертв. Мне просто жаль. Лоан поднимает голову, носом касаясь моей щеки, оставляет легкий, как перышко, поцелуй на моих губах. Он ловит на них еще одну слезинку, на сей раз не так быстро отстраняясь. Разбитая, я тянусь к нему подбородком.

– Виолетта… – шепчет Лоан полным боли голосом.

Я чувствую, как его руки потихоньку стягивают мою майку вниз за лямки. Я закрываю глаза, чтобы не разрыдаться, вновь вспоминая улыбающееся лицо Итана. Когда я вновь их открываю, покрасневшие, заплаканные глаза моего друга умоляюще смотрят на меня, а топ в это время спадает к ногам.

– Умоляю… Мне… Ты нужна мне…

Мое сердце разбивается на еще более мелкие осколки. Я обхватываю его лицо руками и, поглаживая по щекам, киваю. Он шепчет приглушенное «спасибо», теряющееся в новом поцелуе. Его руки жадно хватают меня за бедра. Я отдаюсь его воле, голой грудью прижимаясь к его груди. Я знаю, что ему это нужно, и знаю, что это единственное, что я могу ему сейчас дать.

Мне тоже это нужно. Чтобы убедиться, что он настоящий, что он не умер и чтобы забыть о случившемся хотя бы на пару минут.

Мы не разговариваем. Наше дыхание и бьющиеся сердца говорят за нас. Я снимаю с него футболку, а он пылко целует меня в шею, кусает ее, облизывает, бессовестно ею пользуется. Лоан не останавливается ни на секунду, пожирает мой рот с такой жадностью, что мне становится больно. Я знаю, что в этот момент он вкладывает в эти объятия весь свой гнев, все свое отчаяние. И я вступаю в эту игру. Мы стоим посреди гостиной, мой язык сплетается с его языком в лихорадочном танце, а мои руки тянутся к его ремню. Я расстегиваю его и снимаю, и он с грохотом падает на пол.

– Ты настоящая, – бормочет Лоан, касаясь моей груди, – такая настоящая…

Я вздрагиваю и издаю стон, когда он наклоняется к моей груди. Он покусывает ее, а в нижней части моего живота перекатывается волна желания. Лоан, не церемонясь, снимает с меня шорты и трусики. Я сразу же понимаю, что тянуть время он не собирается. Ему просто нужна разрядка. Нужно излить свой гнев, свою грусть, все те эмоции, которые он больше не может терпеть.

– Я всегда буду с тобой, Лоан, всегда, – обещаю ему я.

Я расстегиваю его джинсы, стягиваю до лодыжек и так же поступаю с трусами. Он отодвигает их ногой и прижимается к моему телу. Мои руки касаются его: его идеальное тело все в мышцах. Моя кожа электризуется от контакта с его кожей, мое сердце бешено колотится в такт с его сердцем, лишь в паре сантиметров друг от друга. Я кладу ладонь на его грудь, слева, чтобы почувствовать его сердце.

Оно трепещет под моими пальцами с бешеной скоростью.

Он трется о мою промежность, и я чувствую его эрекцию. В этот же момент Лоан подхватывает меня за бедра и с легкостью поднимает на руки. Я не сопротивляюсь, когда он несет меня к себе в комнату, освещаемую лишь лунным светом. Мой лучший друг кладет меня на простыни и открывает ящик прикроватной тумбочки, доставая презерватив. Задыхаясь, я наблюдаю, как он надевает его на свое естество. Мое сердце истекает кровью, но тело сгорает от желания: я страстно хочу, чтобы он занялся со мной любовью. И я знаю, что конкретно сейчас это жутко. Я знаю, что это странно, ведь мы должны плакать, и только плакать… И все же.

Лоан грубо впивается в мои губы. Раньше он не был настолько диким… но и настолько опустошенным он тоже никогда не был.

– Действуй! – предлагаю я ему.