Давай начнем все с начала (ЛП)

Он садится вместе с ней, не обращая внимания на прилипающий к одежде песок. Рори, однако, та еще жеманница и определенно его дочь, потому что недовольно морщится. Он удивленно хмыкает, когда она взбирается ему на плечо, неуклюже похлопывая его по голове, пока устраивается.

– Ой, – жалуется он, когда она тянет его за волосы, и поддерживает ее за бедра.

– Плавать? – спрашивает она. – Летать?

– Нет, – качает головой он. – Я не поэтому тебя сюда принес.

Она молчит, не убирая ладоней с его головы.

Он вслушивается в шум волн, мягко набегающих на песок, наблюдает за приливами и отливами и формированием пены на берегу. Он чувствует запах соли и океана и слышит… слышит ее голос.

– Я знаю, что ты скучаешь по маме, – в конце концов говорит он, – и знаю, что тебе трудно понять, но ты должна знать… то, что ты ее не видишь, не означает, что ее нет.

Рори продолжает хранить молчание, но он знает, что она слушает.

– Я тоже по ней скучаю, – с болью в сердце признается он, – но я постоянно ее вижу: во снах, и в воспоминаниях, и во всех ее любимых вещах. Я вижу ее в тебе. И я слышу ее. Если ты закроешь глаза и прислушаешься к волнам, может, ты тоже ее услышишь.

Рори не отвечает. Он перемещает пальцы на ее лодыжки и оставляет невесомый поцелуй на одной из ее стоп.

Когда она наконец заговаривает, ее голос разносится ветром.

– Я слышу ее, папочка.

– Я должен был знать, – бормочет он пристыженно, но Рори качает головой.

– Ты никак не мог этого знать, – настаивает она, – мы до сих пор не знаем, почему – почему клинок отправил ее туда. Прекрати казнить себя. Прекрати винить за то, что тебе неподвластно.

Слова Рори напоминают ему о том, что некогда сказала ее мать.

«Прекрати брать на себя ответственность за то, что тебе неподвластно».

Тогда жена была его якорем, удерживающим его от погружения в отчаяние. Теперь это делает его дочь, и он бесконечно благодарен ей за это.

– Эй. – Она легонько поддевает его плечом. – Может, скоро мы не будем только вдвоем и не будем слышать ее голос лишь в шуме ветра.

Он улыбается, чувствуя разливающееся по груди тепло при одной только мысли об этом.

– Она будет очень гордиться тобой, – говорит он тихим, низким голосом, – гордиться женщиной, которой ты стала.

Рори сглатывает, и на ее лице на миг отражается неуверенность.

– Почему ты так в этом уверен?

– Потому что я горжусь.

***

– И что нам теперь делать? – спрашивает Хлоя, проводя пальцем по ободку стакана с виски. – Куда двигаться отсюда?

Люцифер хмыкает с игривым блеском в глазах.

– Что ж, в будущем мы поженимся и заведем ребенка, – начинает он, подходя к ней, – так что, может, свидание не повредит?

Она смеется. Ему нравится этот приятный звук. Хотел бы он, чтобы она чаще смеялась, но полагает, что не давал ей в последнее время причин для смеха – слишком был занят попытками сбежать и создать как можно большое расстояние между ними – но сейчас он не убегает.

Он знает, чего хочет, и не позволит этому выскользнуть из рук.

– Свидание, да?

Он хмыкает.

– Ужин при свечах, романтическая музыка…

– Банальные подкаты, распускания рук…

– Распускания… – выдыхает он возмущенно. – Детектив, за кого ты меня принимаешь?

Она выгибает бровь с насмешливой улыбкой на губах.

– О, точно. Видимо, до этого еще пять лет.

Он возмущенно фыркает.

– Благодаря их появлению… – начинает он с усмешкой, подходя еще ближе и вжимая ее в барную стойку. Он упирается в нее руками по обеим сторонам от тела Детектива, не давая ей сбежать, и видит, как двигается ее горло, когда она сглатывает, и ее взгляд перемещается на его губы, – мы можем начать раньше.

Она снова смеется, закусывая нижнюю губу, и отпивает виски, так и не прервав их зрительный контакт. Он хочет проследить дорожку, оставленную жидкостью на ее губах. Он хочет слизать ее полностью. Он хочет проверить, будет ли виски иным на вкус, если он выпьет его из ее рта.

Он просто хочет ее.

Любым приемлемым для нее образом.

Он наклоняется и видит, как ее взгляд быстро перемещается между его глазами и губами. Когда они оказываются разделенными считанными миллиметрами, и он уже чувствует жар ее губ своими, она принимается нервно болтать.

– Женаты с детьми еще до того, как впервые поцеловались, да? – шепчет она. – Все-то у нас не как у людей.

– Мы были бы не мы, будь все иначе, – настаивает он, поднося ладонь к ее вспыхнувшей, обжигающей на ощупь щеке.

– Мне нравятся мы, – признает она.

– Мне тоже, – улыбается он. – А сейчас я бы хотел тебя поцеловать.

Он проводит большим пальцем по ее нижней губе, освобождая ее из захвата зубов, и склоняет голову. Она приподнимается ему навстречу. Воздух между ними становится горячим.

Он наконец, наконец, попробует ее на вкус, но тут…

Распахиваются дверцы лифта.

Раздраженно вздохнув, он отодвигается, чтобы посмотреть, кто их прервал, и широко распахивает глаза, с открытым ртом смотря на нее.

Другую Хлою.

Его Хлою.

Его жену.

– О боже, – выдыхает Хлоя в его объятиях.

Женщина ступает в пентхаус и с любопытством осматривает их. Он тоже окидывает ее внимательным взглядом.