Давай начнем все с начала (ЛП)

Она говорит это успокаивающим, мягким и нежным голосом, и… он любит ее – очень сильно. Он хочет провести вместе с ней остаток ее жизни и затем всю оставшуюся вечность. Где бы они ни были и как бы он это ни сделал, только это имеет значение.

− Я так тебя люблю, − шепчет он переполненным эмоциями голосом.

Хлоя моргает, несколько удивленная его горячностью. В конце концов, они устроились в джакузи после вкусного ужина с хорошим вином и раунда отличного секса. Она не понимает, откуда взялась эта внезапная серьезность.

Он и сам не понимает. Кольцо лежало в его прикроватной тумбочке уже несколько месяцев, и он уже заручился согласием Джона Деккера, ожидая только подходящего момента. И почему-то именно этот момент кажется самым что ни на есть подходящим.

Потому что она словно светится в лунном свете. Она так прекрасна, что у него перехватывает дыхание. Сегодня в ней есть что-то потустороннее. Ощущение довольства согревает его изнутри, делая все происходящее еще более идеальным.

Так что пробормотав «минутку», он выбирается из джакузи. Вода ручейками стекает по его длинному обнаженному телу на пути в спальню, где он забирает кольцо, сжимает его в ладони и, вернувшись, снова забирается в джакузи.

Она приветствует его словами «я тоже тебя люблю», потому что не сказала этого в ответ, а она всегда это делает, придавая большое значение собственному признанию.

− Знаю, − тепло отзывается он. – Мы всегда будем друг друга любить, а потому…

Он протягивает ей кольцо, возмутительно роскошный бриллиант на котором блестит в лунном свете.

Хлоя приоткрывает рот и удивленно втягивает воздух. А потом ее глаза наполняются слезами, и она просто молча смотрит на него, ожидая самого вопроса.

− Хлоя, я… − Он подготовил целую речь, но тут, словно в насмешку над ним, небеса разверзаются.

Раздается оглушительный раскат грома и начинается дождь, громкие всплески которого по пенной воде заглушают любые возможные слова. Люцифер нахмуривается, смаргивая воду с ресниц. Волосы прилипают ему ко лбу, залезая в глаза, и он смахивает их назад.

Он раздражен и даже взбешен произошедшим, полагая, что его план потерпел крах… а потом замечает, что Хлоя смеется.

Ее голова запрокинута, щеки розовеют, а влажные волосы на затылке вьются. Она выглядит счастливой, прекрасной и влюбленной.

Она подбирается к нему и протягивает левую руку, нетерпеливо подергивая пальцами, и он сглатывает, поняв, что она имеет в виду. Он надевает кольцо ей на палец, и, обняв его за шею, она прижимается к нему всем телом.

Не обращая внимания на дождь, она покрывает влажными поцелуями его щеки, веки, переносицу и, наконец, добирается до губ. Когда она глубоко и страстно его целует, на вкус она, как дождь.

− Да, − шепчет она ему на ухо, отстраняясь, − разумеется, я выйду за тебя.

− Я помню, − тепло отзывается он и, надев кольцо ей на палец, снова берет ее ладонь в свою.

Его эмоции пребывают в полнейшем беспорядке, стремительно меняясь от радостного воодушевления до глубин отчаяния, так что ничего удивительного нет в том, что внезапно его охватывает печать.

− Жизнь сложилась совсем не так, как мы планировали, да?

Она касается его щеки, проводя большим пальцем по скуле.

− Сейчас я здесь, − напоминает она, вырывая его из размышлений о прошлом, и затем добавляет: − Расскажи о моей малышке.

Что он и делает.

Он рассказывает о том, какая Рори сильная, добрая и веселая. Он рассказывает, что в их мире, в их времени этот дом наполнен ее фотографиями – их фотографиями. Он рассказывает истории о том, как она нервничала, когда впервые пошла в школу, но быстро обзавелась шестью новыми друзьями, потому что такая уж она есть. Он рассказывает, какая она талантливая пианистка и гитаристка, но помимо этого еще и умеет рисовать. Он рассказывает, что знал о ее ориентации еще раньше, чем она сама. Он рассказывает, что гордится ею каждый день, и теперь Хлоя тоже будет ею гордиться.

Когда он заканчивает и встает, протягивая ей руку, на глаза Хлои наворачиваются слезы.

− Пойдем, − говорит он, − хочу тебе кое-что показать.

Он отводит ее на пляж, начинающийся сразу за порогом. Они подходят к кромке воды рука об руку, и когда волны начинают омывать им ноги, он обнимает ее за талию и чувствует, как она склоняется к нему.

− Я приводил сюда Аврору, − бормочет он под шум разбивающихся о берег волн, − когда она скучала по тебе. Или, вернее, когда боль становилась невыносимой, потому что она всегда скучала по тебе, мы приходили сюда… и вслушивались в прибой… пытаясь услышать твой голос.

Она заметно напрягается.

− Прости, − быстро добавляет он, чуть поворачивая ее, чтобы заглянуть в глаза, – не хотел тебя расстроить.

Она разворачивается полностью, вставая спиной к океану. Ветер развевает ее волосы, ее бледные глаза ярко сияют, а на щеках поблескивают слезы.

− Нет, дело не в этом, − шепчет она. – В моей вселенной… у меня тоже был пляж… и я делала то же самое.