Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

Марианна Бурлюк уже в конце 1970-х вспоминала, что портрет этот был написан после некоего объяснения между Бродским и Людмилой — она была влюблена в Бродского, и речь даже заходила о женитьбе, но родители Бродского, как религиозные евреи, не давали ему согласия на брак с христианкой. Людмила в растрёпанных чувствах сидела на ковре и позировала Бродскому. Правда, сама Людмила об этом ни разу не упоминала, более того, в 1907 году она вышла замуж за Василия Кузнецова, а Бродский женился на Любови Гофман.

И этот портрет, и карандашный рисунок с Людмилы Бурлюк хранятся теперь в Музее-квартире И. И. Бродского в Санкт-Петербурге.

Но не только Людмилу рисовал тем летом Бродский. «Рисунок с меня, сделанный Исааком Израилевичем Бродским в это время, он подарил Илье Ефимовичу Репину», — писал Бурлюк. И добавлял, что первым художником, «который написал мой портрет был именно он, И. Бродский, и это было в 1901 году».

Сам Давид Давидович в течение летних месяцев вставал на рассвете, чтобы «писать утреннюю зелень», и «написал целый ряд светло-зелёных прозрачных этюдов». В большой зале, превращённой в мастерскую, художники делали наброски, эскизы, рисунки с крестьян и крестьянок. Одну из работ, написанных в «Козах» — «Лодочку», — купил потом в 1908 году в Санкт-Петербурге за 35 рублей Николай Иванович Кульбин. Бурлюк вспоминал, что её хотел выменять на свой холст в Одессе Николай Дмитриевич Кузнецов, который был к тому времени широко известен и работы которого стоили приличных денег, но по молодости и легкомыслию Бурлюк пропустил это предложение мимо ушей.

Рисунки Врубеля были в то время для него настольной книгой, и если брат Владимир уже «целый год писал крайние вещи — переходя даже за дерзость Ван Гога», то сам Давид, хотя и являвшийся модернистом по природе, «очень медленно поворачивал к формуле Сезанна». Причиной задержки на «реалистическом импрессионизме» была склонность к духу противоречия. Вообще, освоив однажды определённый стиль, Давид Бурлюк уже не расставался с ним на протяжении всей жизни. Он словно нанизывал их на некий шампур своих знаний и возвращался в своих работах и к реализму, и к импрессионизму, и, позже, к символизму, футуризму, абстракции, примитивизму.

С Козырщиной связан ещё один забавный эпизод — Володя увидел там привидение старухи, сидящей в белой гостиной большого дома, в котором жили Бурлюки. Силач Володя настолько перепугался, что первое время не мог говорить, а волосы «дыбом стояли на его голове». Эпизод был настолько запоминающимся, что о нём написали позже и Людмила, и Надежда Бурлюк.

Из дошедших до нас работ Бурлюка 1906 года стоит в первую очередь отметить находящийся в Государственной Третьяковской галерее пуантелистический, неоимпрессионистический «Портрет матери», работы «Женщина в саду (портрет Н. Л. Безваль) и «Пейзаж с клумбой». Работа Исаака Бродского с тем же названием, написанная в Козырщине, изображает левую часть дома, а Бурлюка — правую; совершенно очевидно, что они создавали свои пейзажи одновременно, работая чуть ли не плечом к плечу.

Этюды, выставленные тремя Бурлюками на выставке ТЮРХ в Одессе, получили свою порцию критики. Несмотря на то, что, согласно каталогу, Владимир выставил один этюд, Людмила — четыре, а Давид — шесть, критики писали, что на выставке «слишком много Бурлюк». Отмечали недюжинное дарование — и вместе с тем упрекали в сильном подражании западным пуантелистам и импрессионистам. Писали даже, что «вся семья заболела пуантелизмом».

На рубеже 1906/07 года Давид Бурлюк принял участие одновременно в двух выставках — «Союза русских художников» в Петербурге и «Blanc et noir» в Харькове. На выставке СРХ вместе в Давидом выставлялась Людмила, а в Харькове были представлены работы всех трёх Бурлюков, а также работы Баранова, Агафонова, Фёдорова, Бродского.

Выставленные в Петербурге работы Бурлюков критика назвала «комично бездарными» и «развязными»; то же писали и о работах Михаила Ларионова. Писали даже так: «Надо иметь большую дозу храбрости, чтобы решиться выставить подобные произведения». Храбрости Бурлюку с Ларионовым и вправду было не занимать.

На выставке в Харькове Давид Бурлюк показал свой «многодневный труд — группу крестьян, нарисованных в “Козырщине” с натуры в схожий с жизнью размер». Критика положительно отозвалась об этом «рисунке чёрным по белому», а самих Бурлюков назвали «сильными, здоровыми талантами». Выставленные на «Blanc et noir» работы стали первыми опытами Давида Бурлюка в стиле примитивизма.

В марте 1907-го, вслед за «Blanc et noir», при активном участии Давида и Людмилы Бурлюк, Евгения Агафонова, Владимира Баранова и Митрофана Фёдорова открылась «весенняя» выставка картин Харьковского общества художников. И здесь похвалы перемежались с критикой. Бурлюков обвиняли в необдуманной многочисленности и разбросанности живописи, в метаниях в поисках всё новых и новых способов выражения.