Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

С Михаилом Матюшиным и Еленой Гуро он сблизился мгновенно. Вот как пишет об этом сам Матюшин:

«Весной 1909 года Елена Гуро и я присоединились к группе Н. Кульбина и выступили на устроенной им выставке “Импрессионисты”. В выставке участвовали А. Балльер, Э. Спандиков, И. Школьник, Б. Григорьев, Е. Сагайдачный и др. Выставлена была и картина молодого поэта Василия Каменского. Кульбин был прежде всего декадент 90-х годов, затем дилетант-импрессионист, и дальше этого он и его группа не пошли. Но ему безусловно принадлежит честь первого в Петербурге выступления с молодыми художниками, которым он проложил дорогу.

<…> Почти одновременно с выставкой “Импрессионисты” в Петербурге открылась выставка “Венок-Стефанос”, устроенная Д. Бурлюком. Вскоре после знакомства с весёлым поэтом Василием Каменским мы познакомились и с Бурлюками, Давидом и Владимиром. Их живописные работы были смелы и оригинальны. Эти работы можно считать началом кубофутуризма. Они были декоративно упрощены и объёмно весомы и вместе с тем не совсем уходили от импрессионизма (по цвету).

<…> Владимир Бурлюк, великан и силач, был сдержан и остроумен. Одарён он был так же исключительно, как и работоспособен. Как художник, он был гораздо сильнее своего старшего брата.

<…> И Каменский, и Бурлюки стали бывать у нас на Лицейской. Наши новые друзья братья Бурлюки, у которых была репутация озорников и “хулиганов”, ничего не боящихся и никого не щадящих, в присутствии Елены Гуро становились вдумчиво сосредоточенными. Гуро ненавидела всякое эстетическое кривлянье, от неё веяло творческой напряжённостью такой силы, что Бурлюки сразу прониклись глубоким к ней уважением. Василий Каменский много рассказывал о своём новом друге Викторе Хлебникове, авторе словотворческой вещи, напечатанной в Шебуевской “Весне”. Мы захотели познакомиться с Хлебниковым, и Каменский обещал привести его к нам на Лицейскую».

Каменский приведёт к ним Хлебникова уже в начале следующего, 1910 года.

После знакомства Каменского и Бурлюка с Матюшиным и Гуро в Петербурге сложилось ядро того содружества поэтов и художников, которое совсем скоро получит имя «Гилея» и сыграет значительную роль в истории русского авангарда. У Елены Гуро, которая, как и Давид Бурлюк, была художником и поэтом, буквально за месяц до их знакомства вышла первая книга рассказов и стихов «Верблюжата», и она сама сделала к ней иллюстрации. Михаил Матюшин, художник и музыкант, бросил занятия в студии Яна Ционглинского и, перейдя к «развёрнутому светлому импрессионизму», продолжал находиться в поиске. Уже в апреле 1909-го, после закрытия выставки «Импрессионисты», они с Гуро в числе ряда художников (И. Школьник, С. Шлейфер, Э. Спандиков и др.) отделились от группы Кульбина, образовав кружок «Союз молодёжи».

Однако к активным действиям и «Союз молодёжи», и вновь образовавшаяся группа Каменский — Бурлюки — Матюшин — Гуро приступят только осенью. На лето Бурлюки, конечно же, уехали домой. Семейные традиции были нерушимы.

Лето и осень. Чернянка и Херсон

«Лето 1909 было спокойным», — вспоминал Давид Бурлюк.

Это значит, что в гости почти никто не приезжал. Редкость. Ну как никто — приезжал Кручёных, который «был нервен, худ и мало ел, на фоне умопомрачительных гилеевских аппетитов атлетов, садившихся шумно за столы».

Спокойное лето дало возможность как следует поработать, в том числе создать серию этюдов заброшенных усадеб, и подготовиться к выставке — как уже стало привычным, самой первой в сезоне 1909/10 года. Это была «Выставка картин импрессионистов группы “Венок”», которая прошла с 4 по 20 сентября в здании Городской аудитории в Херсоне. На ней были представлены около 150 работ Давида и Владимира Бурлюков, а также работы их друзей — Аристарха Лентулова, Александры Экстер, Л. Баранова (Баранова-Россине) и Алексея Кручёных. В каталоге выставки были приведены позитивные отзывы А. Бенуа и А. Ростиславова о предыдущей выставке.

Сам Давид Бурлюк под псевдонимом NN опубликовал в газете «Родной край» рекламную заметку, в которой приравнял импрессионизм к постимпрессионизму и сообщил, что «эта выставка отражает последние течения импрессионизма в России». Это вызвало справедливое недоумение критиков — то, что делали в конце 1909 года Бурлюки и их друзья, уже требовало нового термина. Живопись развивалась быстрее теории.

Отзывы херсонских критиков о выставке были, конечно же, негативными. Позитивные заметки под псевдонимом А. Горелин печатал лишь Алексей Кручёных. Пытаясь теоретически объяснить работы участников в контексте импрессионизма, сам он употреблял при этом термины «примитивизм» и «фовизм». Эта выставка стала для Кручёных последней — он остался в Херсоне, сотрудничая в газете «Родной край» в качестве фельетониста и критика, а уже весной 1910-го перебрался в Москву и полностью «отдался» литературе.