Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения

«Это были главным образом французские художники парижской школы, члены немецкой мюнхенской группы “Новая художественная ассоциация”, были и несколько итальянцев и представителей других национальностей. Группа развивающегося модернистского движения парижской школы даже теперь кажется очень представительной, начиная от неоимпрессиониста Синьяка, группы Наби, фовистов и кончая Браком, который уже тогда был кубистом и показал три пейзажа. Среди 37 французских художников (некоторые из них сейчас забыты, но некоторые и сегодня остаются светилами искусства начала ХХ в.) были Эмиль Бернар, Пьер Боннар, Жорж Брак, Феликс Валлоттон, Морис Вламинк, Эдуар Вюйар, Альбер Глез, Морис Дени, Кис Ван Донген, Мари Лорансен, Анри Манген, Альбер Марке, Анри Матисс, Жан Метценже, Одилон Редон, Жорж Руо, Анри Руссо, Поль Синьяк, Анри Ле Фоконье и Отон Фриез…»

Был представлен на «Салоне» и футурист Джакомо Балла.

Что касается русских художников, то Издебский постарался сбалансировать представляемых на «Салонах» авторов — наряду с «леваками» Давидом и Владимиром Бурлюками, Ильёй Машковым, Аристархом Лентуловым, Александрой Экстер, Алексеем Явленским, Василием Кандинским (работы Ларионова попали на выставку уже в Киеве, Гончаровой — в Петербурге) были представлены работы художников, входивших в привычные и признанные «Мир искусства», «Союз русских художников», Товарищество южнорусских художников. Однако, как и следовало ожидать, именно работы «леваков» вызвали наибольшее внимание и даже скандалы. «Незнакомец» (Б. Д. Флит) в статье «Наброски на лету» («Одесские новости», 5.12.1909) писал: «В “Салоне” три разряда: Правые, средние и левые картины… Правыми публика любуется, средними восхищается, левых — не понимает».

Первый «Салон» открылся в бывшем помещении Литературно-артистического общества — дворце князя Гагарина и проработал в Одессе до 24 января 1910 года. Давид Бурлюк был представлен на первом «Салоне» восемью работами, значившимися в каталоге под № 62–69: «Портрет», «Сирень», «Сад», «Весна», «Весенний свет», «Аллея», «Nature morte» и «Лето», причём последняя была указана как собственность Владимира Издебского. Владимир представил три работы, обозначенные как «витражи»: «Рай», «Павлин» и «Ландшафт» (№ 70–72). Кроме того, на «Салоне» экспонировались семь работ — в основном этюды — мамы многочисленного семейства Бурлюков, Людмилы Иосифовны, которая выставлялась под девичьей фамилией Михневич. Её работы значатся под № 491–497. Для неё это была первая серьёзная выставка.

Разумеется, не обошлось без скандала. 6 декабря на выставку пришёл «отец» южнорусских художников Кириак Костанди, у которого произошла словесная перепалка с Издебским. На замечания Костанди о развеске Издебский заметил, что не тому судить об этом — он ведь «академист». В ответ Костанди в повышенном тоне наградил Издебского нелестными эпитетами. В результате Издебский обратился за защитой к третейскому суду. До суда дело не дошло — Костанди принёс свои извинения. Похожий конфликт произошёл и в Петербурге — с участием ещё одного патриарха, Ильи Ефимовича Репина. Приглашённый на выставку Издебским, он был взбешён «левой» живописью и даже опубликовал в «Биржевых ведомостях» резко негативную статью.

Столичная критика вообще отнеслась к своим гораздо резче, чем к французам. Вот что писали о Бурлюках: «Много старых знакомцев: братья Бурлюки тоже здесь, но у импрессионистов они являются премьерами, а в “Салоне” Издебский запрятал их подальше, где-то в полутёмках. Бурлюки нужны, как острая приправа, как перец кайенский, но всяк знай своё место. И в то же время справедливость требует отметить, что Бурлюки представлены здесь куда выгоднее, чем у импрессионистов. Там они дошли до крайней точки одичания. А здесь плетутся в арьергарде за Явленскими, Ларионовыми и компанией».

Под «импрессионистами» имелась в виду прошедшая в марте — апреле в Петербурге одноимённая выставка, на которой совместно выступили группы «Треугольник» и «Венок-Стефанос». Но до этого Бурлюки успели съездить в Чернянку. Увиденные Давидом Бурлюком в Одессе работы французских художников произвели на него большое впечатление. Он пишет Николаю Кульбину в Петербург (6 декабря 1909 года): «Выставка очень интересна — так много милых французов — прекрасный Ван Донген, Брак, Руссо, Вламинк, Манген, и мн. др. <…> Приехали в деревню поработать до января — ужасно хочется (после французов)».

«Импрессионисты» и их «Студия»